вздохнул и отвернулся, пошел прочь, звеня бубенцами.
– Эй, Врожаааа, не надо… пожалуйста, я прошу тебя. Я воды боюсь. Мы же с тобой подружились… пожалуйстаааа.
Он ко мне даже не обернулся, а два немых стража вышли из-за деревьев, облаченные в черные одеяния, расшитые такими же черными блестками, напоминающими чешую, сверкающую в лучах солнца, они с бесстрастным видом схватили меня под руки и понесли к воде. Я брыкалась и громко кричала, пинала их ногами и пыталась вцепиться в одинаковые лица-маски ногтями, но безуспешно. Когда поняла, что меня сейчас просто швырнут в бездну, стало еще страшнее, кажется, легкие уже заранее разодрало от глотков воды и запершило в горле.
– Я сама… отпустите. Я самаааа. Мне больноооо! Пожалуйстааа! Не надооо!
– Отпустите! – мне не нужно было оборачиваться, чтоб узнать – чей это голос. Я б его узнала из тысячи, потому что только он мне внушал неописуемый ужас. Я помнила, какую боль испытала, когда нечеловек в глаза мне смотрел своими звериными и ломал меня изнутри, раздирал на части. И стражи напряглись. Руки сильнее на моих предплечьях сжались. Боятся они его. Их страхом в воздухе завоняло, как потом. Черная чешуя волной прошла по их лицам, и я задохнулась… осознавая, что таких спецэффектов еще не придумали в гриме.
Но какой-то части меня все еще казалось, что там за кустами, если долго бежать, вдруг обнаружится автомагистраль и машины на ней. Я ведь на земле. На человеческой земле. Ногами по ней ступаю. Вон солнышко светит. Вон колосья шевелятся, и вода сверкает бликами… значит, где-то есть люди. Нормальные. Как я. Меня поставили босыми ногами на колючую траву, и я ту же изловчилась и бросилась прочь, что есть силы. Туда к кустам, за которыми, как мне казалось, начнется цивилизация. Ящеры (иначе и не назвать) дернулись, но монстр поднял руку, останавливая их.
Не оборачиваться. Бежать и не смотреть. Не думать. Просто бежать, а как на дорогу выбегу, спрятаться надо будет и попуток ждать. В полесье дубы раскинулись могучие и густые, листва изумрудной зеленью пестрит и глаз режет. Земля под ногами влажная, чувствуется, что рядом вода, и прохладой икры обдает. Вроде все так, как и на родине моей, только есть одна странность противоречивая – тишина. Словно замерло все живое и затаилось в тревоге. Лягушки не квакают, птицы не поют, кузнечики не трещат. А должны. Я продолжала бежать, раздвигая руками листву, чувствуя, как волосы по спине хлещут, на лицо падают и в ветках путаются, а лес все гуще становится и темнее, вверху кроны деревьев небо закрывают. Словно ожил лес и зашуршал листвой, зашевелил корнями деревьев так, что земля под ногами забугрилась. И со стволов дубовых лица на меня смотрят одинаковые. Высеченные кем-то идолы языческие.
Задыхаясь и листву раздвигая все глубже и глубже, уже понимая – нет никакой дороги и выхода отсюда нет. Чертовщина какая-то. Я бегу-бегу и словно на месте топчусь, а ветки-лапы ко мне тянутся, и корни лодыжки оплетают вьюнами. Ползут к коленям. Нервно стряхивая их с себя, бросилась вперед, зажмурившись. Не смотреть. Никуда не смотреть. Мне все это кажется.
Странный свист услышала и, прежде чем поняла
