на качелях, забыв обо всем на свете, наслаждаясь волшебным моментом, который длился целую вечность.
Они раскачивались все сильнее и сильнее, ласкаясь в теплых лучах солнца и в летнем ветерке, представляя, как они превращаются в разноцветных мотыльков, порхающих в голубом небе, поднимающихся все выше и выше до самых сверкающих звезд, где тишина и покой, где умиротворение и неописуемое удовольствие. Там, где рай.
– Виктория! Пора домой, – позвала ее мама.
– Иду, мам! – ответила Вика и посмотрела на Домового, сказав. – Мы возвращаемся домой.
Прибежав к подъезду, она крепко-крепко обняла бабушка, поцеловав ее в щечку на прощение, а потом дедушку, который взял Вику на руки и шепнул на ушко, чтобы она больше не лазала по деревьям и никому не говорила об их тайном разговоре.
Через мгновение машина завернула за угол, сверкая в солнечных бликах, и скрылась за углом.
– Ну вот, снова мы остались одни-одинешеньки в этом мире.
– Да…как бы я хотела, чтобы они вообще никуда не уезжали. Но… да ладно, главное, что ты рядом, мой милый и вредный старикашка, – сказала она.
– Главное, что ты рядом моя нежная и ворчливая старушечка.
Он обнял ее, поцеловал в лоб, и они пошли домой, шоркая домашними тапочками по разгоряченному асфальту от летней жары.
Вечером того же дня.
Виктория смотрела в окно, глядя на поднявшийся ветер, который поднимал вверх облака пыли, прогибал мощные стволы деревьев, обрывая листья с веток, и нес за собой иссиня-черное облако, простирающиеся по всему небу. Внутри облака сверкали молнии, и где-то вдалеке был слышен протяжный гром небес.
Она ждала Домового, который должен был придти еще полчаса назад, но его почему-то не было. Виктория начала переживать, не узнал ли его отец о том, что он вместо того, чтобы охранять дом и пугать его домочадцев, путешествовал далеко от него, рискуя своей жизнью.
Гром становился протяженнее и громче, отчего стекла в деревянных рамах дрожали. Первая капля хлестко стукнулась о металлический карниз. Вика вздрогнула, отвернулась от окна, и хотела было уже спуститься к спящим родителям, как вдруг скрипнула дверка платяного шкафа, из которого вышел запыхавшийся Домовой и сказал:
– Прости, Вика, не мог придти раньше, папа не отпускал.
– Он ничего не заметил?
– К моему большому удивлению, нет. Только спросил, почему я так долго не приходил, когда он меня звал. Пришлось наврать. У тебя родители уснули?
– Да. Но они могут проснуться от грома. Слышишь? – спросила она.
– Ага. Жутковато, – сказал Домовой и поежился.
– Не то слово. А у тебя папа ушел на работу?
– Да. Он проверил мою домашнюю работу и второпях скрылся из дому. Ну, так что ты решила, пойдешь смотреть, где я живу или в другой день?
– Пойду, только немного боюсь, что мои родители проснуться и потеряют меня, – ответила она.
– Не потеряют. Мы ведь ненадолго. На
