третьих суток съёмок психологические и физические мытарства закончились. Весь материал был успешно отснят.
– Так, господа, – обратился режиссёр Роман ко всему актёрскому составу. – Кто не задействован в съёмках в Минске, могут быть временно свободными. Но обязательно на связи. Остальные же ужинают и ложатся спать, чтобы завтра в семь часов утра… да, да, милые мои, в семь часов утра проснуться, умыться, позавтракать и выехать в столицу. Завтра 2 мая, Пасха. Делаю выходной. Для вас, кстати, выходной, но не для меня. Я буду заниматься подготовкой павильонных сцен. Но и вас прошу не расслабляться чересчур. Послезавтра все должны быть в полной боевой готовности. – После этого он обратился лично к Михаилу. – А вас, Михаил, я от всей души благодарю за качественно проделанную работу! Вы были на высоте. Ещё несколько дней напряжённой работы в городе, пригороде и павильоне. Я очень на вас и впредь надеюсь?!
– Это правильно, – ответил актёр. – Только Надежда не позволяет человеку опускать руки, когда в Вере и Любви он разочаровался. Хотя, на что тогда надеяться? Не знаете? – Роман отрицательно покачал головой. – А надеяться, Рома, не на что. Если в человеке убить Веру и Любовь, Надежда сама удавится. Хотя, в жизни теперь предостаточно заменителей: и первой, и второй, и третьей. Маленькие такие, глупенькие, пошленькие верочки, любови и надеждочки. Этакие смазливые утешительницы на час. А сколько людей живут только с ними?! До фига! И ничего, вполне бодрые и здоровые. Только жизнь ли это? То-то. Где вы меня в Минске поселите?
– На вас уже забронирован номер в гостинице «Минск». К вашим услугам ресторан и казино.
Михаил прочитал гамму чувств на лице режиссёра.
– Рома, не беспокойся, – успокоил он, улыбнувшись. – Азарт к азартным играм у меня умеренный.
Ужинали в половине девятого. Чтобы не было сумятицы и неразберихи, все места в ресторане «Мирский Посад» были распределены заранее.
Михаилу, по прихоти администратора, в сотрапезники достались Эльжбета Евфимия Вишневецкая – жена, умершая, но часто являющаяся во сне и в виде привидения, Эльжбета Радзивилл – красавица дочь и Лев Сапега – личность в истории Речи Посполитой почти легендарная.
– Ну что, Лёвушка, – обратился Михаил к своему политическому сопернику, – ударим текилой по усталости, апатии и политическим разногласиям?! Эльжбеточки, вам, как обычно, вина или чего-нибудь покрепче?
«Лёвушка» насупился и отказался:
– Спасибо, нет. Хочется просто поесть и поспать.
Дамы оказались менее капризными и более выносливыми. Они согласились кутнуть, хотя от текилы и отказались.
Михаил, изрядно взбодрившись алкоголем, был в ударе. Непринуждённый разговор так же непринуждённо перетёк в двусмысленные шутки, в двусмысленные намёки и совсем не двусмысленные подмигивания.
Олег, бывший Львом, через двадцать минут покинул коллег, пожелав им прекрасной
