ему поиграть со своими письменными принадлежностями и печатями…
– И на следующий день царь готов был объявить войну дюжине государств – знаю, знаю… Вы тысячу раз мне это рассказывали! – фыркнул Маркус.
– Ах, Тибо! Мы заждались! – просиял Ласло, когда в глубине зала показался дворецкий с огромной серебряной супницей в руках.
Он подошел к Бине, с лёгким поклоном открыл перед ней супницу и дождался, когда она нальёт себе супа. Ласло проследил, чтобы все тарелки были наполнены дымящимся супом и после того, как Тибо вышел из зала, объявил:
– А теперь, домочадцы, к делу. Дети, куда бы вам хотелось отправиться в ходе своей первой экспедиции?
– В Антарктиду!
– В леса Амазонки!
– Хороший выбор, но не в этот раз. Хотите знать, где состоится ваше официальное боевое крещение?
– ГДЕ? ПАПА, СКАЖИ! – в один голос закричали дети.
– В Париже! – торжествующе объявил Ласло. – Требуется помощь одному нашему старому другу, ювелиру Альфонсу Жезекелю Третьему.
Маркус и Зельда, потеряв дар речи, уставились в свои отражения в серебряном подносе.
– Если кто-то не в курсе, – продолжил Ласло, – это последний из членов династии Жезекелей, издавна сотрудничающих с семьёй Интригио. Искусные мастера, создавшие большую часть наших специальных украшений…
– И твои запонки, папа?
– Да, мои запонки в том числе.
– А что случилось с дорогим Жезекелем? – спросила Бина.
Перед тем, как ответить, Ласло на мгновение сдвинул усики ёлочкой:
– То, что обычно случается с ювелирами: кто-то сумел выкрасть у него самый дорогой экземпляр коллекции. Такой дорогой, что ему теперь впору закрывать лавочку…
– Если только кто-нибудь другой не сумеет вернуть похищенное, верно? – возбуждённо предположил Маркус.
– Разумеется. Поэтому тетя Эдна нас и позвала, – отозвалась Зельда.
– «Расследования и тайные поручения с 1366 года», – продекламировала Бина старинный девиз семьи. Старинный или, быть может, выдуманный с нуля несколько лет назад. Когда речь шла об Интригио, подобные вещи всегда были окутаны густым покровом тайны!
Ласло дал всем выговориться. Когда он заметил, что Имоджен, словно вросшая в стул, не произнесла ни слова, то снова подал голос:
– Имми? Всё в порядке? У тебя не самый радостный вид.
– Возможно, потому, что я не рада, папа, – ответила старшая дочка, помешивая суп ложкой.
– Но ведь… мы едем в Париж! Расследовать новое дело! – возразил синьор Интригио, недоумённо подняв брови.
– Вот именно… Я подумала… Нельзя ли мне остаться дома, чтобы готовиться к конкурсу?
– Как хочешь, Имми. Однако было бы обидно не повидаться с кузенами, – ответила Бина, продолжая зачерпывать суп, словно сказанное дочерью её не слишком волновало. – Мишель и Морис – довольно известные диджеи, верно, Ласло?
– Именно
