поверхности стола хлебные крошки, кивнула, указывая гостям на табуреты.
– Извините. В последнее время все из рук валится.
На Людку – и вовсе смотреть страшно.
– Она дома?
– Дома. Сидит у себя в комнате, выходить не хочет. Вы мне звонили? – Татьяна повернулась к Жуковской. – Да. Я работаю в Киеве, но вообще-то местная…
– Знаю я тетку вашу, – махнула рукой Татьяна Онищук. – На базаре у нас стоит, с овощами. Это ж она договаривалась, а мы подруги. Так что решила вот уважить.
– Спасибо. Я – Оля, – напомнила она. – Это Агнешка и Юранд, польские коллеги. Мы хотели бы пообщаться с Людой. Конечно же, на условиях полнейшей анонимности. Это, кстати, наше главное условие. Можем даже подписать какие-нибудь документы о неразглашении…
– Отстаньте вы со своими документами, – отмахнулась Татьяна. – Верю я вам. Даже если бы не верила, все равно. Людка-то наша и так уже звезда… как говорится, на букву «пэ».
– Что это значит? – впервые за все время разговора подала голос Агнешка.
– Я тебе после объясню, – сказала Ольга, снова переключив внимание на собеседницу. – Так или иначе, фамилия вашей дочери нигде, ни в каком контексте упоминаться не будет. Даже имя поменяем. Нас, меня и моих польских коллег, интересует сама схема. Вы ведь не думали, что Люда была задействована в секс-индустрии?
Услышав слово «секс», Татьяна Онищук покраснела. Однако быстро взяла себя в руки, собралась с мыслями.
– Значит, там какая была ситуация. Людка – вроде как модель. Ее в рекламе снимали. Чтобы с мужиками за деньги… Я такого не знаю, но после всего этого… ну… вокруг «Глянца», у меня такие мыслишки вертятся. Но вот насчет того борделя, который зимой штурмовали, – нет, там ее точно не было!
Это Ольга знала. Приятели передали ей список всех одиннадцати задержанных там девушек, купленный у их товарища, работающего в розыске. Они же, коллеги, подобрали ей несколько красивых, профессионально сделанных фотографий Люды Онищук – одной из пяти тех, кто должен был представлять Волынь на «Мисс Украина» под эгидой агентства «Глянец».
– На самом деле тот, гм, бордель, о котором вы упомянули, пока нас мало занимает. Хочется больше узнать о работе «Глянца». Владелица-то в бегах. А Люда ваша, считайте, одна из пострадавших.
– Так и есть, – в голосе Татьяны впервые прозвучали деловые нотки. – Вы хотите интервью, правильно?
– Поговорить, – уточнила Агнешка.
– Я смотрю телевизор. Это называется интервью.
Тысяча долларов.
Все трое переглянулись.
– То есть? – переспросила Ольга.
– Люда поговорит с вами за тысячу долларов. Ей никто пока ничего не компенсировал. Вот такое решение. – Ваше?
– Наше! – теперь Татьяна Онищук говорила вызывающе. – Наше решение! И отец не против! Только глядите, если он вмешается, слупит с вас в три раза
