не видать. А то и вышку заработаешь.
Молодой рассеяно почесал лоб.
– Не имеешь таких правов, – огорчился Афанасий, – человеку в науке мешать. Покажь документ.
– Я те покажу! Учёный…
– Успокойтесь, – остановил участкового молодой. – Я понял, что самогон вы не варите и не спекулируете. Так?
– Так, – честно соврал Афанасий.
– Верю. Наукой занимайтесь, но если обманули, то на всю катушку… Я доходчиво объяснил?
– Чегось? – прикинулся шлангом дед.
– Я понятно изложил?
– Ага.
Участковый показал кулак и гости ушли.
– Чем бы дитя ни тешилось… – услышал Афанасий от калитки.
– Лишь бы у мамки не просило, – загоготал участковый.
– Что с него взять, старческий маразм, – добавил молодой.
Что такое “маразм” Афанасий не понял, но уловил одно – от него отвязались. И дед хитро усмехнулся. Потому как гнал он в своем сооружении всё – таки самогон, но такой чистоты и крепости, что единожды попробовавший дедов продукт приходил в изумление великое, что служило, в конечном итоге, делу рекламы и неумолимому падению выручки в сельском магазине.
Отладил же всё это хозяйство один из офицеров ещё в те далекие времена, когда на аэродроме появились первые реактивные самолёты. Офицер тот был химик по образованию, служил инженером “по горючке”, как он говорил, и больше для смеха, чем для дела сконструировал и соорудил Афанасию самогонный аппарат грандиозный по размерам и немыслимый по сложности.
– Ты, дед, главное не бойся, – наставлял офицер. – Система ниппель: туда дуешь, а обратно не выходит. Эта штука, никогда и не при каких обстоятельствах не взорвется. Здесь всё просчитано по мировым стандартам, и фирма гарантирует безопасность эксплуатации. Только специалист – химик может догадаться о истинном назначении этого агрегата. А поскольку я один на всю округу, то живи долго и не кашляй.
Офицер популярно объяснил принцип действия, систему заправки и слива готовой продукции, назначение пульта управления, подарил портрет химика Менделеева и благословил Афанасия на святое дело. Через некоторое время его перевели куда – то на Запад, а дед Афанасий продолжал самостоятельно эксплуатировать сложную технику. И надо признать – небезуспешно. Вот к такому прелюбопытному деду попал на постой уже знакомый нам лейтенант ВВС.
Аэродром находился в дикой глуши, среди тайги, в узкой долине, большую часть которой занимала полноводная река и всего несколько гектаров колхозной земли. Так что взлётно – посадочная полоса одним концом почти упиралась в деревню, а другой её конец круто обрывался у берега этой самой реки. Малость неудобно да куда деваться…
Утром деревушку будил грохот реактивных двигателей, и грохот этот стал настолько привычен, что убери от деревни аэродром, то, наверняка, сразу же сократились бы надои молока и привесы в животноводстве.
Словом
