с девочкой смотрели на меня как на привидение и молчали. Дайва с испугом, долей любопытства и непониманием происходящего. Петер же ухватился двумя руками за жерди, и взгляд его говорил, что в случае опасности он не побежит. Первой не выдержала девочка:
– Вы всё это время, пока мы были здесь, прятались?
Мужчина хмуро посмотрел на неё. Выпустил из рук бесполезную лестницу, подобравшись, как кадровый военный, только не щёлкая каблуками, хорошо поставленным голосом представился:
– Петер Клаусович Дистергефт. Простите великодушно мою племянницу за несдержанность. Возраст-с, – Петер впервые за многие годы использовал в своей речи словоерс, переводя напряжённую обстановку в немного ироничную, – позвольте представить мою спутницу, хотя у современной молодёжи это уже не в чести…
– Меня Дайва зовут, – вдруг перебила она. – А товарищ профес…
Девочка умолкла, покраснела и виновато посмотрела на спутника. Она хотела сказать, что никакая она не его племянница, и познакомились они всего две недели назад и вообще советские люди так не поступают. То есть прячутся, когда вокруг такое творится. Но не сказала, а наоборот, поняла, что Петер Клаусович поступил правильно, а она оказалась невоспитанной дурой. Точно такой, как её подружка Электрина, влезающей во все мыслимые неприятности благодаря отсутствию чувства такта.
– Хм-м… Дайва, – поперхнувшись, закончил свою речь Петер.
– Алексей Николаевич, – я слегка наклонил голову в сторону девочки, – весьма рад знакомству, мадмуазель. Петер Клаусович, прошу.
Проводив своих новых знакомых в дом и включив в кабинете освещение, я рассадил их по креслам, предоставив в распоряжение библиотеку, покоящуюся на дубовых стеллажах, а также фотоальбомы. Напечатанные на глянцевой фотобумаге листы старинных книг были подшиты в папках с тиснёными наименованиями на корешках переплёта. Большинство на языках оригиналов и в два раза толще их первоисточников, так как каждая фотография размещалась на картонной странице, снабжённая листом кальки. Были там и журналы, к примеру, весьма популярный «Cosmopolitan», позиционирующий себя в начале двадцатого столетия как «журнал четырёх книг», а не развлекательных статей, как станет позже. Отдельный шкаф занимали просто альбомы, составленные из диапозитивов в рамках с видами животных, морских рыб и красивыми пейзажами водопадов, так заинтересовавших Дайву; как и диапроектор с надписями на иностранном языке. Вскоре на столе, сервированном на три персоны, появился завтрак. Конечно, не le petit, как я обещал в начале знакомства, ибо сытый голодному не товарищ. Овсяная каша, хлеб с маслом и ветчиной, яйца всмятку, кофе для мужчин и какао с вафельными трубочками для девочки. Первые пятнадцать минут гости усиленно двигали челюстями, не проронив ни слова. Когда очередь дошла до кофе, Петер завёл разговор о книге, которую он внимательно изучал, вздыхая и мотая головой, явно с чем-то не соглашаясь.
– Алексей Николаевич,
