я понял, что смогу теперь только рассуждать.
Тома: так это прекрасно! Ты освободился от произвольных размышлений!
Эд: освободиться от воли – в чем здесь радость? Рене, я понимаю твое уныние.
Рене: и я сказал себе: я мыслю, следовательно я существую.
Тома: а не мысля, что ты делаешь?
Рене: бываю. Бытийствую. Пребываю в бытии. Бытийно я могу либо существовать, либо являться. И вот, загнав себя в клетку трехмерного пространства, я стал явлением и перестал существовать. Cogito ergo sum – отчаянный крик являющегося о существовании: лишив себя возможности мыслить, лишь рассуждать, я заневолил себя.
Эд: да, Рене, оказывается, тюрьмы мы строим себе сами и потом уже не можем замолчать собственные рассуждения. Все дело, как мне кажется, в том, что ты решил задачку Архимеда.
Рене: какую?
Эд: Архимед был мудр и делал лишь риторическое восклицание «дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир!» Сам же он эту точку не искал. А ты – нашел. Это – точка зрения. Ведь твое трехмерное пространство разворачивается из точки, занимаемой тобой, при этом – нулевой, изначальной точки, если я правильно тебя понял. Твоя точка зрения и есть начало отсчета мира от тебя и для тебя. Чтобы быть свободным для размышления, надо не иметь точки зрения – тогда исчезнет и горизонт. Ты окажешься в такой пустоте и непривязанности, что получишь возможность размышлять.
Тома: я, право, не пойму, зачем человеку размышлять и мыслить, если он может рассуждать, опираясь на собственную точку зрения, откуда видны ему нормы и культурные образцы, духовные и нравственные ограничения и указатели. Его позиция и основания подлинно рациональны, ведь racio – радиус, отделяющий нашу точку зрения с внешне заданными правилами и требованиями, составляющими горизонт, культурный и духовный кругозор. Чем основательней и принципиальней, чем возвышенней точка зрения, тем ясней и шире этот горизонт.
Рене: да, рассуждающий человек рационален. Но человек размышляющий разумен! И в разумности, а вовсе не в рациональности заключено и его название homo sapiens и его назначение! Человек, следовательно, призван в этот мир для размышления, а не для суждений и рассуждений, cogito ergo…
Эд: нет, ему нужно и то и другое. Точнее, ему самому достаточно рассуждений, Тома прав. Он является в своих суждениях человеком. Но он нужен как размышляющий, как бытийствующий по сути, как существующий.
Тома: вы оба хотите сказать, что рассуждение – лишь внутреннее дело человека?
Рене: выходит, что так
Тома: в этом есть какая-то восточная ересь
Эд: или восточная мудрость. Люди Востока утверждают в своих учениях великую силу пустоты как источника всего остального и вместе с тем как противостоящей всему остальному, всему, про что можно сказать нечто.
Тома: такое представление о пустоте напоминает наши воззрения о неисповедимости Бога.
Эд: как Духа.
