своих истекающих кровью соплеменников как числом, так и высоким мастерством во всех компонентах боя, в частности, очень эффективно используя свою немногочисленную, но превосходную артиллерию.
Правда, у прусского короля еще оставалось в резерве целых 14 батальонов гренадерской пехоты, 5 эскадронов знаменитых со времен Фридриха Великого черных гусар и 3 батареи. Твердо убежденный, что перед ним не Даву с одним единственным корпусом, а сам Наполеон Бонапарт с его главными силами, памятуя о предсмертном наказе герцога Брауншвейгского «всячески избегать столкновения в открытом поле с Последним Демоном Войны», он так и не ввел их в дело! Фридрих-Вильгельм все ждал вестей из-под Йены и все держал и держал резервные части сзади, полагая, что вот-вот на поле обрушится вся армия Бонапарта.
На часах был полдень…
Тем временем, Даву, используя ситуацию после удачного наступления Морана, перешел из обороны в общее контрнаступление всеми своими тремя дивизиями, построив их в виде полумесяца «рогами» вперед. Основная масса прусской армии оказалась как бы внутри вогнутой части французского построения и началась кровавая бойня. Хотя немногочисленная артиллерия Даву громила врага с убийственного расстояния пистолетного выстрела, пробивая в его пехотных рядах целые просеки, но прекрасно вымуштрованные прусские гренадеры раз за разом стойко смыкали свои редеющие ряды. Массированные атаки прусской кавалерии неистового Блюхера (под ним уже убили двух лошадей!), лишенные артиллерийской поддержки многочисленной, но разрозненно действовавшей прусской артиллерии, разбивались об хладнокровные пехотные каре Морана, Фриана и Гюдена.
Отбрасывая вражескую пехоту и захватывая ее артиллерию, численно уступавший пруссакам корпус Даву принялся «зачищать» от врага поле сражения, обильно залитое франко-прусской кровью и усеянное телами погибших и раненных. Лишенная толкового главнокомандующего прусская армия еще какое-то время самостоятельно отбивалась, поливаемая фланговым артиллерийским огнем Морана (слева) и Фриана (справа).
Но когда Гюденн бросил остатки своей очень сильно пострадавшей дивизии в последнюю отчаянную лобовую атаку, а шедшие на флангах, Моран с Фрианом одновременно (как бы полумесяцем, «рогами» вперед) начали обход врага каждый со своей стороны, грозя выйти ему в тыл, король Фридрих-Вильгельм наконец вспомнил, что ему как королю придется принять самое важное решение в ходе этого катастрофически неудачно складывавшегося боя, и отдал приказ на отступление в надежде на успешное соединение с силами Гогенлоэ и Рюхеля, чьи войска он считал нетронутыми.
Правда, организованного отступления, несмотря на старания храбреца Блюхера, отчаянно проклинавшего своего малодушного короля, не получилось и пруссаки беспорядочно покатилась в тыл. В панике бросилась бежать даже свита короля, кинув его на произвол судьбы.
