style="font-size:15px;"> – Шутишь, – сказала Марина.
– Нисколько. Об этом все знают. Как, ты там еще не была? – удивилась я. – Поехали. Совершим пасхальное паломничество.
Через весь город, по дождю, на перекладных кое-как мы добрались до маленькой церкви.
Каково же было наше разочарование, когда мы поняли, что Месса закончилась. Оказалось, что в связи с приездом епископа и семинаристов ее перенесли на час раньше. О, нет!..
– Марина, тебе не кажется, что для отдельно взятых нас с тобой все еще продолжается Великий Пост? – разозлилась я.
– А где твое улыбающееся Распятие? – вспомнила Марина. – Давай хоть подойдем ближе.
Церковь опустела. Мы прошли вперед и уселись на переднюю лавку. Пригляделись к большому распятию – гипсовый Иисус действительно улыбался. Вопреки всему.
«Чему же тут улыбаться», – мрачно подумала я.
Как вдруг передо мной возникла фигура Медведя.
– Христос воскрес! Вот, решил поздравить землячку. А Шурика твоего я вчера уже видел.
– …Где?!!
– В храме, после Мессы. Он ходил и искал вас с дочкой, спросил еще у меня: где моя семья?
Марина посмотрела на него так, словно бы ей явился настоящий ангел.
– Воистину воскрес!
Теперь мне стало понятно, чему Иисус улыбался… (Сама же сказала, что Виктор должен говорить от имени Иисуса. Ну так Он и прислал мне Свой голос!!!)
– Улыбка – отдельно, значит, а голос отдельно, – усмехнулась Марина.
– Марина, я еду домой. Очень тороплюсь. В общем, Христос воскрес!
Сосновые дрова
– …Ну вот, поработал «телефонным проводом», – довольно улыбнулся Медведь, когда спустя десять лет я напомнила ему эту историю.
Мы сидели в нашем новом двухэтажном коттедже, на кухне, рядом с печкой.
…«Коттедж» – слишком сильно сказано.
Два года назад Шурик занял денег и купил развалюшку в частном секторе с тем, чтобы снести, построить на этом месте что-то поприличнее и продать. Однако документы оказались косячными, и разбирательство отняло кучу времени. Стройку пришлось отложить, проценты наросли, и в конце концов пришлось срочно продавать за долги собственную, только что отремонтированную, квартиру, а самим переселяться в недостроенный коттедж. И все это выпало на декабрьские морозы…
Как попало заселившись, мы растерянно бродили по огромному, насквозь промерзшему помещению, не снимая шуб, и никак не могли согреться. Шурик трясущимися руками пытался растопить печку, а обледенелые березовые дрова отказывались разгораться. Я молчала, слезы катились по щекам, а расстроенный Шурик тщетно пытался меня утешить.
На следующий день, в церкви, после Богослужения, я подошла к отцу Виктору и попросила освятить «весь этот мусор», который теперь стал нашим новым домом.
– Сейчас обед, а в пять часов у меня встреча молодежи… – задумчиво прикидывал
