и небрежно бросив на стул свой рабочий мобильный, Вика подбежала к Вере. Ходить вокруг да около было не в ее правилах.
– Вера Анатольевна, а могу я с вами поговорить две секунды?
– Да, я вот собиралась кофе перед занятием выпить…
– О, отлично! Я тоже!
– Чудесно…
Несмотря на то, что над кофемашиной красовалась подробнейшая инструкция, как сделать латте, которую повесили специально для Веры, она все же не чувствовала, что после этого отношения с этим агрегатом потеплели.
– Ой, Вера Анатольевна, давайте я помогу! – Вика несколько отстранила Веру, посмотрела на экран и из дальнего отделения машины принялась вытаскивать контейнер с водой. – Все нормально! Воду просто долить надо!
– Ясно… – Вера потупилась, она же преподаватель английского, в конце-то концов. – Я всегда говорю, что с ней надо по-особому общаться, не для блондинок! – Вера давилась искусственным смехом – надо отказаться от кофе!
– Так вот… собственно, что хотела сказать… – заметно тише пролепетала Вика.
– Да? – это интересней, по крайней мере, здесь она не профан, сейчас реабилитируется.
– Ну, в общем, – не желая смущать кофейную машину пристальным взглядом, Вика спиной повернулась к столешнице и положила на нее локти, – вчера… к маме пришла подруга, и… ну, чего-то они там поговорили, а потом, когда я подошла к ужину, она, значит, говорит, ну, мол, как ты, что нового, и, естественно-естественно, давай меня про личную жизнь спрашивать, причем вот так, исподтишка, – Вика подняла ладонь, делая Вере знак подождать, ибо та уже набрала в легкие воздух и открыла рот, – типа, Вииик, слушай, а у тебя парень-то есть? Абсолютно ни с того ни с сего выпульнула слова, как из пулемета. И вот из-за того, что это было так неожиданно, я… я начала оправдываться, мол, да, вот у меня Андрей есть, но он вроде и женится, и нет, и… все сложно. Это было так жалко, так мелко, вы даже не представляете… Будто я у нее денег в долг взяла и отчитываюсь. Блин, кошмар просто! – Вика прикрыла лицо ладонью. – Ну то есть мне тридцать четыре года, ну почему я должна себя так вести?
Вера внимательно наблюдала за собеседницей, которая в запале вывалила все одним махом, глядя куда-то в пустоту, будто Веры здесь и не было вовсе, как актриса моноспектакля. Эта Вика – вся она была какая-то бесконечная, длинная, худющая. Ноги, обтянутые леггинсами из искусственной кожи, высокие, почти до колен доходящие ботфорты на шпильке, облегающая декольтированная шерстяная кофта с фиолетовым отливом, длинные (накладные?) ногти, массивные, в виде цветов, серьги, яркие черные стрелки, накрученные и блестящие от лака, выкрашенные темные волосы, желтые зубы – этот вид внушал Вере какое-то почти материнское сочувствие да желание накормить бедняжку. Вера часто замечала Вику курящей или потягивающей кофе, но почти никогда не видела, чтоб та что-то ела,
