интерес, а того, к чему она так безудержно стремилась, нет. Это не для нее, она это потеряла, давно, безвозвратно, навсегда.
Злость, обида, ненависть душили Нэнси. Она выскользнула из постели и наотмашь ударила Роя по лицу.
– Подлец, – растирая по щекам слезы, закричала она. – Вы все – мерзавцы, грязные свиньи. Ты такая же мразь, как остальные! Ты переспал со мной, а теперь вытираешь об меня ноги. Скажи, что тебе нужно?
Рой грубо отшвырнул ее от себя.
– Паршивая сучка, – рявкнул он, – да ты чуть ли не публично лезла мне в штаны и приволоклась сюда на всех парах. Я давно понял тебя. Тебе скучно, молодость прошла, а ты не перебесилась. Ведь ты привыкла считать себя самой лучшей, самой дорогой женщиной! Не говори, что это не так, – он гневно блеснул глазами, – это так. А обожателей нет. Ты думаешь, что не отразима? Не обольщайся! Годы ушли. Ты постарела и теперь ищешь очередную жертву, в которую можно вцепиться намертво. Имей в виду – я не гожусь на эту роль!
– Мразь! – Нэнси просто задыхалась от злобы. – Ты еще пожалеешь об этом, пожалеешь! – Она кое-как оделась и уже на выходе бросила Рою в лицо:
– Ты скоро об этом пожалеешь, я превращу твою жизнь в ад, слышишь, в ад!
– Ну, это мы еще посмотрим, – крикнул ей вслед Рой, – я не из пугливых! И не боюсь великосветских шлюх!
«Кажется, я все испортил, – подумал он, когда услышал звук отъезжающей машины. – Она просто вне себя от ярости. Ну, что ж, пусть думает, что я такой же телок, как ее муженек. Пусть орет».
Зато теперь она будет вести себя потише, по крайней мере, оставит его в покое. Она, конечно, может напакостить ему, но он свободен. И всегда сможет выставить ее на посмешище, если захочет. Так что здесь она вряд ли раскроет рот. Остается муж. Да, Рой не знаком с ним. Но, судя по тому, что эта парочка состоит в браке лет тридцать с лишним, они стоят друг друга, даже если уже давно спят в разных постелях.
Рой не понимал таких мужчин. Допустить, чтобы жена вытирала об тебя ноги, спала с другим и оправдывала это тем, что ты не состоятелен, как муж, это не просто унижение, это падение. Неужели карьера и барахло способны подавить даже чувство стыда, чувство элементарного человеческого достоинства? Нет, этого Рой не мог ни понять, ни простить.
Он осознавал, что влез в чужую тайну. И обстоятельства складывались так, что он то одной, то другой стороной соприкасался с чужими судьбами, переплетенными в запутанный клубок сложных, горьких, а может быть, и трагических человеческих отношений людей, которых он почти не знал.
Все складывалось одно к одному. Лаура, эта женщина-загадка, Нэнси с ее мужем, оболтус Томми, вызвавший к себе такой интерес, измененные имена…Ясно, что за этим кроется какая-то история, которая касается всех.
Любопытство – большой порок. Рой знал это. Но скука заставляла его совать нос в чужие дела, и потому он знал про все гораздо больше, чем ему было положено. Длинный язык частенько подводил его, и любопытство выходило ему боком,
