ему двадцать восемь, – «Ого, какой прекрасный возраст!» – восклицают мои подруги, – что он специалист по сетям связи и прочим сетям, – «Какая у вас актуальная профессия!», – что он много ездит и по стране и за ее пределами, – «Ах, мужчина-путешественник, это звучит гордо! Вам есть, что рассказать?», – что приехал он на пару недель в отпуск, – «И чем вы собираетесь заняться? Делать такие же милые вещички, как тот подсвечник, что подарили Дине?», – что он холост, – «Ох, ничего себе, такие люди и без охраны!».
В конце концов тащу разгулявшихся подруг покурить на кухню, оставив мужчин побеседовать между собой, и пытаюсь напомнить дамам, что они уже не юные девушки с перспективами, а зрелые замужние женщины, которым Станислав годится скорей в сыновья, чем для флирта.
– Ну, положим, рожать в двенадцать лет рановато? – задумчиво тянет язва-Марья. – А пофлиртовать с молодым симпатичным мужиком всегда приятно и полезно для здоровья, между прочим… Да, Черный? – обращается она к коту, который с отвращением взирает на наше буйство, пристроившись на спинке кресла.
– Вот именно, – поддерживает ее Варя вместо молчаливого Черного.
– Дина, делись, что там с тобой сегодня произошло, – требует Марья, и я, под вздохи и охи подруг, начинаю свое повествование, ловя себя на мысли, что в нем неизбежно возникнет образ вездесуще-сегодняшнего Станислава.
********
Как это все происходит и почему? Отчего шум моря заставляет дрожать какую-то внутреннюю струну, которой на самом деле вовсе и не существует, да и шум моря – всего лишь движение воды и шуршание трущейся округлыми боками гальки. Полсуток назад я и не подозревала о существовании мужчины, который сейчас обнимает меня. Я дрожу от прикосновений его рук и губ, от ночной прохлады, оттого, что я невинная и неискушенная, да еще и мокрая, оттого, что мне страшно, и страшно хочется продолжения того, что началось так нежданно и случайно, оттого, что это банальный курортный романчик, и оттого что, открыв глаза, традиционно смущенно закрывшиеся на время поцелуя, я вижу над собой сумасшествие звездного неба. Неужели все и произойдет со мной вот так, на берегу ночного моря, на пляжной гальке, с читающим стихи незнакомым парнем, о существовании которого я не подозревала полсуток назад, как, впрочем, и он о моем?
В тишине, где тьма, как вечность,
Обнимать тебя, забывшись,
Обнаженно и беспечно
В коконе ночном укрывшись.
И соленой кожи свежесть
Пробовать на вкус губами,
Все отдать за безмятежность,
Что коснулась нас крылами.
Не вином, а теплым бризом
Упиваться до забвенья,
Быть рабом твоих капризов,
Чтоб украсть твое смятенье,
Подарить тебе безбрежность
Ту, что ты совсем не хочешь,
Обменять игру на нежность
Что таится в чаще ночи.
Ждать,
