попадалась доска, прогнившая или сломанная, гвоздями прикрепляли (нам и молотки и гвозди доверили) и просто про жизнь разговаривали.
Да точно – ничего в этом лагере нет страшного! Вернее, мне было так безразлично после всего, что произошло в последние дни, да ещё спать хотелось так, что все вокруг воспринималось как в тумане. Забор, так забор.
Кампания вроде ничего, все ребята нормальные, Юзик этот, правда, держался поодаль. Он молотком не стучал. Он следил, чтобы все было хорошо сделано, и время от времени давал указания – там горбыль отошел, и что молоток держать козлы городские не умеют и так далее. Но так, не особенно злобно. Он казалось, слегка стеснялся. Вовка, тот, как обычно, старался держаться от него подальше.
Часа через два уже поперерассказывали все анекдоты, обсудили все возможные темы. Как у этих сентов движители на транспортерах могут работать и хорошо, что дождя нет. И тут Юзик тоже в беседу включился.
– Я вот что думаю. Ведь не может же быть, чтобы новые власти, хоть они, конечно, и сильные и, там, прилетели так, что не поймешь, на чем… Но вот неужели никто против них не выступает? – Юзик при разговоре этом смотрел в сторону, куда-то за забор, в лес. – Неужели так вот никто не попрет против?
– Ну почему, – я вспомнил про госпиталь в нашем доме, – вот…
Ой, как больно! Вовка, дурень, молоток прямо на ногу мне уронил. Он сразу заизвинялся, и даже руку мне подал. Я прямо на траву сел, так больно. А когда Вовка помогал мне подняться, резко так за руку дернул, прямо чуть лбами не стукнулись, и тихо шепнул: «Молчи, он же заложит». Я подумал, что я полный осел и, попрыгав, шипя от боли на одной ноге, продолжил:
– Ну почему, вот если власть справедлива, кто же будет сопротивляться? – а потом добавил: – а ты что, властью новой не доволен?
Юзик покраснел и громко сказал:
– Не останавливайтесь, ерунда осталась! До ужина должны успеть! Давай, быстрее, нечего тут трепаться. – Но глянул на меня ядовито.
На ужин опять дали какую-то гадость. Но после неудачного обеда я понял, что лучше съесть гадость, чем ничего. Юзик важно пил чай с лимоном и жевал бутерброды с сыром. Это они зачем такое делают, чтобы противнее было?
А после ужина приказали спать. Я думал, будут переклички, или что там ещё? Никого не волновало кто на месте, а кого нет. Спать пришлось на голых матрацах и голых подушках. Они были не новые и со странными пятнами, раньше бы я даже и трогать их не стал. Но сейчас я просто упал и провалился во тьму.
У кого же такой гнусный голос? Уж точно ему бы всю жизнь только и кричать «Подъем!» Часы шесть утра показывали. И суета сразу, строиться. И опять стоим в строю и слушаем «зу-зу-зу» полицайское. Про дисциплину и, что из нас сделают членов нового процветающего общества. Что-то мне казалось, что в таком обществе только жлобы вроде Юзика процветать будут. Хоть зарядки не было. А в армии, говорят, бывает – заставляют подтягиваться, бегать и ещё всякое. После этого
