оставить всё, как есть? Это же ни что иное, как оппортунизм в наиболее извращённой форме, предательство интересов членов-пайщиков.
– Я этого не говорил, – попытался протестовать испуганный приват-доцент. – Я сформулировал этот тезис исключительно в форме риторического, если позволите, вопроса. Мне только хотелось бы понять, есть ли альтернатива наивной мечте о духовном возрождении.
– То есть как это наивной? – тут уж не выдержал ещё один, тоже учёного вида гражданин, похоже, оскорблённый тем, что принижают его роль наставника и попечителя. – Мы, можно сказать, последние силы отдаём, пытаясь воспитать подрастающее поколение. А вы готовы всё пустить на самотёк? Стыдно это с вашей стороны и неблагородно! Как после этого своим детям будете смотреть в глаза?
– Вы моих детей, уважаемый, не трогайте, – тут уж возмутился первый учёный гражданин. – Я со своими детьми как-нибудь уж сам разберусь. – И погрозил кому-то для острастки.
– Знаем мы вашего сыночка, – не выдержала дама в первом ряду. – Еле-еле за уши вытянули, чтоб сдал на аттестат. От армии, само собой, отмазали. Институт после второго курса бросил. По ночам неведомо где шляется. Стоит вам на дачу укатить, так у него каждый раз пьянка до самого утра. Что ж это делается, соседям от него покоя нету!
– Ах, ведьма! Всё ты врёшь! – надо полагать, это мамашу встала на защиту своего сыночка. – Ты на свою дочь-шлюшку посмотри, а потом уж будешь нас обливать помоями. – И уже обращаясь к председательше: – Я требую немедленного опровержения! Иначе за себя не ручаюсь, дойду до Страсбургского суда! – кричала обиженная дама, покидая зал.
– Иди, иди! Скатертью дорога! – послышалось ей вслед.
Тут, наконец-то, смогла вмешаться председательша:
– Граждане пайщики! Так нельзя. Ну надо же уважать права своих соседей.
– Да где тут право? Тут кругом бесправие!
– Воспитываем придурков, а потом надеемся на что-то!
– Всех на перевоспитание, в трудовые лагеря! Дайте нового Сталина!
– Долой тиранов и сатрапов! Да здравствует всеобщая свобода!
– Пора защитить права национальных меньшинств!
– И исключить мздоимство в сексуальной сфере!
– Всех на… – дальше зазвучало и вовсе непристойное.
Ясно было, что собрание пошло вразнос. То есть ещё чуть-чуть, и могло дойти до мордобоя. Следовало что-то предпринять. И Тимофей попытался остудить пыл собравшихся:
– Граждане дорогие! Ну зачем вы глотки себе рвёте? Зачем опускаетесь до клеветы и оскорблений? В конце концов, какая разница, есть этот забор или его нет. Дело-то ведь выеденного яйца не стоит.
Кричащие и буйствующие, униженные и оскорблённые, вскочившие со своих мест и уже, было, покинувшие зал – тут все внезапно замолчали. Поскольку у них одновременно в головах возникла одна и та же мысль. И словно бы подслушав эту мысль, тем самым выразив общественное мнение, в наступившей тишине раздался мрачный голос из
