потом вдруг пошло – и забилось часто-часто. «Ну, ты погоди у меня, – бешено и гневно подумал он о конногвардейце. – Шутник!..» А Бутурлин скосил на него свой красивый лошадиный глаз и продолжил:
– От разбойников отбили ее вместе с вашим сыном, ваша светлость. – И как бы за подтверждением своих слов посмотрел опять на князя Андрея. И тут же подмигнул ему: мол, не трусь, не выдам, – а сам такое стал говорить, что сердце у князя Андрея, нет, не остановилось, а раздвоилось, переместясь в кулаки, а кулаки у него, несмотря на его юный возраст, были преогромнейшие. И вот эти кулаки, отнюдь не нежно, готовы были обрушиться на спину Бутурлина! Запахло, в общем-то, сатисфакцией.
– Мадмуазель Жаннет, – начал Бутурлин свой рассказ о дорожных злоключениях бедной французской девушки, – была выписана вашей здешней помещицей Коробочкой…
– Коропкофой! – тут же, по-русски, поправила его Жаннет.
– Пардон, мадмуазель, у наших помещиц такие несносные фамилии, впрочем, имена еще несносней. Не выговоришь!.. Так вот… эта помещица Коробкова Пульхерия (Бутурлин не отказал себе в удовольствии рассмеяться) Васильевна выписала из Москвы для своей дочери Параши (смехом и это имя он отметил) нашу милую Жаннет, чтобы она обучила ее в совершенстве французскому языку и прочим светским премудростям, так как следующей зимой намеревалася выдать дочь свою Парашу замуж!
«Ну, тут ты совсем заврался, Бутурлин!» – хотел уже выкрикнуть князь Андрей, но получил удар острым локотком под самые ребра. И так Жаннет это ловко и молниеносно проделала, что ни старый князь не заметил, ни князь Андрей не понял, отчего ему вдруг стало трудно дышать. Когда же дышать ему стало полегче, дышать ему вовсе расхотелось – да и жить тоже!
– Увы, – сказал Бутурлин – и, как опытный рассказчик, с бесстрастным лицом, но давая понять, что рассказ его близится к развязке, и к развязке весьма печальной, тяжело вздохнул: – Бог рассудил иначе!
– Все мы под Богом ходим, – насупился старый князь. До этого момента он равнодушно слушал рассказ Бутурлина.
– Так ваша светлость уже догадалась, чем все кончилось для бедной французской девушки Жаннет, для помещицы Коробковой и для ее дочери Параши? – Старый князь ничего не ответил. – Сгорели заживо! – воздел руки к небу Бутурлин. – И Пульхерия Васильевна – и Параша! Одна Жаннет только и спаслась. Той ночью она роман французский читала.
– Хоть такая польза от этих французских романов, – недовольно проворчал старый князь. – Пойдемте в дом. Холодно. – Он как-то внезапно сник. Взгляд его синих византийских глаз померк. И рота его куда-то без него маршировать ушла, а он даже не заметил этого. Один, снегириного цвета, кафтан его и остался гореть на плацу.
Глава четырнадцатая
Жаннет и Бутурлина старый князь определил в правую половину своего дворца.
– Отведи их… в комнаты императрицы и генералиссимуса! – приказал он дежурному по караулу офицеру. – А ты за мной ступай, – выкрикнул князю
