парировал Рябов. Он Мильчина явно недолюбливал.
– И всё-таки я не понимаю, как мы будем его двигать? Что, он так и будет говорить: «я из RASSOLNIK’ов»? – не унимался «бухгалтер» Семён.
Отец Иоанн глубоко вдохнул, а это значило, что другим говорить в ближайшее время не стоило, его бас всё равно не перекричишь.
– Мне думается, что мы сейчас не о том, – начал он, – Рублёв ещё птица неизвестная нам, дай Бог он согласится, но может и плюнуть на нас. Но раз другого кандидата нет – будем работать.
Александр заулыбался и тут же поймал взгляд идеолога на себе.
– Я тебе, Саш, позвоню завтра, есть у меня пару идей на счет твоего кандидата. На связи будь.
«Блин, какие там ещё идеи у Иоанна? Что он выдумал? Как бы все не испортил. И кто меня дёрнул про Рублёва сегодня рассказать всем? Так все быстро закрутилось. Зато, дай Бог, теперь все по-настоящему будет», – размышлял Ведов, попивая чай с шоколадом у бара, пока RASSOLNIKI подводили итоги вчерашней акции и планировали следующую.
Поговорили и о других делах. О том, как так получилось, что их парень сорвался и напал на школьницу. Все уже знали, что он выбросился из окна СИЗО. Помянули, помолчали.
И пошли доигрывать в бильярд.
V
Накануне Рублев прожил бесполезный день.
Утром попытался написать текст в интернет-журнал. Не получилось. Фактуры хоть и было навалом – эксклюзивной, яркой, вкусной, но вот вдохновение куда-то спряталось. Даже головы не показывало, только иногда дразнило удачной строчкой или крепким образом, но тут же напускало на автора туман бессилия. Так продолжалось часа два, пока Рублёв в сердцах не ударил по клавиатуре ноутбука и не прихлопнул его экраном-крышкой.
«Может быть, позвонить подруге в Москву? Вдруг скажет что-нибудь такое, на что вдохновение незамедлительно вылезет?» – подумал Рублев.
Александр был одним из немногих русских, кто называл свою девушку подругой, тем самым давая понять ей и себе, что ни о каких определениях типа «любимая» не может идти и речи. А если прилагательные такие не употреблялись, то и говорить об этой самой любви считалось в его понятии возмутительным поступком.
Подругу звали Светой – когда позвонил Александр, она шла на работу.
– Ты что, запыхалась? Не торопись! Поболтай со мной! – попросил Рублёв девушку на том конце провода.
– Ну, Саш, я опаздываю, давай приду на работу – перезвоню, – голос тонкий, почти детский.
– Хорошо, пока!
– Ну не обижайся! – Света протянула гласные последнего слова.
– Я не обижаюсь, – отрезал Александр.
– Что-то случилось? – Света, видимо, решила не бросать трубку.
– Почему должно что-то случиться, разве я не могу так просто с утра позвонить подруге? – сказал Рублев и тут же смутился – что за пошлятину он несёт? Он ничего не мог поделать со своим языком, когда разговаривал со Светой. Почему-то приходили странные слова – чужие, непривычные.
– Где-то я уже это слышала, или читала,
