внезапно скакнуло, выведя из строя видеокамеры. Охранник в будке на въезде ругнулся и принялся куда-то названивать по внутреннему телефону. Потом ругнулся снова и достал мобильник:
– Андреич, тебе тут пакет оставили, сказали, ты в курсе. Слушай, на будущее, ты предупреждай!
Левашов Кирилл Андреевич выскочил из невысокого белого здания буквально через считанные минуты.
– Спасибо, Леш!
– Да не за что, – ворчливо отозвался охранник. – Но ты реально, Андреич, предупреждай – я его за малым не послал!
Судмедэксперт клятвенно заверил и рысью поспешил на рабочее место, прижимая локтем злополучный пакет: с неба неспешно начинал накрапывать мелкий дождик, капли падали на разогретый асфальт и тут же высыхали, оставляя после себя только запах.
В кабинете Левашова пахло иначе: чаем, бутербродами и – самую малость – формалином.
Нашарив на столе нож, Кирилл Андреевич подцепил клапан толстого плотного бежевого конверта, взрезая жесткую хрустящую бумагу, и дернулся от внезапного звука: я стукнул о раму двери, предупреждая о себе:
– Добрый вечер, Кирилл Андреевич!
– Максим! – сердито рявкнул судмедэксперт, выдохнул, перевел дыхание и вежливо добавил. – Владимирович…
– Извините! – я примирительно улыбнулся и миролюбиво добавил. – Можно просто Максим.
Он посопел, сердито сверля меня взглядом, и вздохнул:
– Чай будешь?
– Буду! – согласился я.
Во-первых, мне было слегка неловко, что испугал человека, но что поделать, эти чары лучше ложатся, когда о присутствии колдующего не знают, а во-вторых, побегал я по городу сегодня изрядно.
Чай пах умопомрачительно, окрашивая кипяток в густой красновато-коричневый цвет.
– Камеры тоже ваша работа? Угощайся, – Левашов подвинул ко мне тарелку с бутербродами.
– Моя! – я вгрызся в сооружение из хлеба, колбасы и огурца, с наслаждением чувствуя, как проглоченный кусок рассасывается пищеводом, не успев добраться до желудка. – И давайте на ты!
– Ну, меня тогда Андреичем можешь звать, – согласился он, нарезая тонкими кружками помидоры и выкладывая их поверх брынзы, и, посмеиваясь, подвинул мне один. – Ешь-ешь, огурцы-помидоры свои, брынза домашняя!
Чай оказался крепким и сладким, брынза – в меру соленой, а помидор – мясистым и спелым.
Примерно так я и представлял себе гастрономическое счастье.
Я вдумчиво жевал, на практике убеждаясь в том, что уже отметил индикатор ядов в одном из колец. Тонкая полоска серого, словно припыленного металла, видимая только братьям по Ордену по умолчанию и в фоновом режиме проверяющая всю мою пищу, уверенно сигнализировала о высочайшей свежести продуктов и их отменном качестве.
Даже неловко сделалось: человек со мной от всей души ужином поделился, а я его – пугать. Но тут не в моем желании
