style="font-size:15px;"> – Брат,– уже более мягким тоном заговорил тот,– ты знаешь, как я к тебе отношусь, как я отношусь к нашему делу. Победа близка. И во многом это твоя заслуга. Но твое поведение в последнее время…Пойми, ты действуешь себе во вред. Братья говорят…
– Кто говорит?! Приведи мне их всех сейчас же сюда!– снова резко перебил его Карим,– не этим иностранным собакам, сидящим по европам и азиям и бездельничающим, указывать мне, что делать! В отличие от них, я каждый день рискую жизнью своих братьев и своей во имя свободы, а что делают они? Ты знаешь, я всегда был против их руководства, а сейчас, когда они стали подсовывать нам этих террористов– наемников, насаждающих свои понятия и чувствующих себя хозяевами Сирии, они превращаются из наших союзников во врагов. Это наша война и нам, таким, как ты и я, волей Аллаха освобождать нашу страну, не им! Не каким– то пришлым гураба (араб.– чужакам)– иностранцам!
Валид молчал. Брови его были нахмурены, глаза устремлены в одну точку. Он думал над тем, что говорит Карим и казалось, что ему это не очень нравится.
– Пойми, слишком рано проявлять независимость. Мы все еще балансируем на грани. Посмотри, это нас бомбят. Это мы почти на линии фронта. И если на этой улице пока все тихо, кому как ни тебе знать, что все это временно. На неделе мы должны искать новое убежище, как делали это месяц назад. Но если ты просто поменяешь местоположение, то я теряю свой дом. Это мой дом!!! Тут живет моя мать! Не сейчас, пойми, не сейчас проявлять характер,– пытался он достучаться до Карима.
– Твоя семья– моя семья, Валид. Ты знаешь это… Но это не относится к тому, о чем мы с тобой говорим. Все мы что– то теряем на этой войне…Но объясни мне, зачем нам нужны эти шармуты, сидящие в другой стране? Деньги можно получать напрямую, этим вопросом я планирую заняться. Мои родственники над этим работают. Оружие тоже будет.
– Хорошо, не хочешь подчиняться командирам извне – это твое право. Но эта девчонка? Что в ней особенного? Таких, как она, множество… Дело в Увейдате, да? Ему ты хочешь насолить, держа ее здесь? Ты говоришь, что мы все многое теряем в этой войне, но мне кажется, что нечто важное для тебя ты потерял еще до войны, и с этим как– то связан Увейдат… Я не знаю, что, но дело ведь в этом…Зачем именно он тебе? Он ведь не самый плохой из всех хиялов…Он далеко, в Дамаске, за сотню километров. Неужели нет врагов поближе? Но ты заказываешь именно его машину, а теперь пытаешься создать нереальную проблему именно из– за его женщины…
– Хватит,– отрезал Карим,– сегодня приедут новые люди, я с ними переговорю. По вопросу моей отчетности, не о ней. Я не буду подчиняться тем, кто и на войне– то не был никогда, кто отдает мне и моим людям приказы, лежа на бабах.
– Ты тоже, я смотрю, себе в последнем не отказываешь,– подколол его Валид.
Карим усмехнулся, но промолчал в ответ.
– Как Малика?– словно между делом спросил Валид.
– Нормально,– сухо ответил Диб. Он понимал, что хитрый Валид каждое слово в этом разговоре подбирал
