для всех остальных. Нечто простое, например потеря веса, или сложное, например расставание с мужем. Как это ужасно – понимать, что всем известно средство, способное изменить твою жизнь, и что никто тебе о нем не расскажет! Остается лишь гадать на свой страх и риск, пока тайное не станет явным, но это всегда происходит слишком поздно.
– Предъявите увольнительную, – раздался грубый голос у нас за спиной. Крупный курносый полицейский в синей форме. Я не сразу сообразила, что на нем отнюдь не маскарадный костюм.
– Я освобожден от службы, – ответил брат. – Я немец.
– Предъявите документы.
– Да, – сказал Феликс, подавляя ярость. – Да, сейчас.
Кажется, у меня с собой не было ничего похожего на бумажник. Я задумалась над тем, есть ли вообще у меня документы и какие документы должны у меня быть.
Феликс достал маленькую карточку, которая сразу оказалась в руках розоволицего; нахмурившись, тот стал изучать ее. В верхней части карточки жирными каллиграфическими буквами было оттиснуто: Удостоверение подданного неприятельского государства.
– На кого вы работаете? – спросил полицейский.
– Я свободный журналист.
– Кто ваш работодатель?
Повернувшись ко мне, Феликс сказал очень спокойно и тихо:
– Иди на вечеринку. Я тебя найду.
– Нет! – крикнула я.
Полицейский потянул его обратно:
– Со мной разговаривай, фриц, а не со своей девицей.
Он поинтересовался, кто знает Феликса в этом районе и не состоит ли он в какой-нибудь немецкой организации.
– Нет! – вцепилась я в Феликса. – Я не могу потерять тебя снова!
– Ступай, Грета! – зашипел Феликс.
Полицейский снова рявкнул, требуя к себе внимания: теперь его интересовало, не состоит ли мой брат в коммунистической партии. Я смотрела, как он уводит Феликса, как тот исчезает из моего поля зрения. Рыжие волосы, длинные ноги, кожаные бриджи – все пропало. Стоя на Патчин-плейс, я завопила, призывая своего Гензеля[4], – так отчаянно, словно переломала себе сразу все кости.
В первый раз я ненадолго задержалась в том мире. Рут обнаружила, что я лежу съежившись на ее пороге, и повела меня наверх – в мою квартиру. Я беспрестанно повторяла: «Он пропал! Я опять его потеряла!» Проходя мимо квартиры Рут, я видела одни только сказочные костюмы, слышала только смех и шум вечеринки. Рут шепнула:
– С ним все будет хорошо, все будет хорошо. Но, дорогая, ты должна была предупредить о приходе твоего врача.
Она провела меня в спальню, где стоял доктор Черлетти.
В этом мире он носил маленькие очки в тонкой металлической оправе, но оставался все таким же лысым и был в аккуратном коричневом костюме. В одной руке он держал за латунную ручку какой-то деревянный ящик.
– Я пытался дозвониться, миссис Михельсон. Прошу прощения: мне следовало догадаться, что вы можете все забыть после вчерашнего. Мы проведем нашу процедуру в
«Гензель и Гретель» – сказка братьев Гримм о юных брате и сестре, которым угрожает ведьма-людоедка.
