style="font-size:15px;"> – Смотри, еще одно.
Он кивнул в сторону парикмахерской, которая всегда красовалась на углу. В витрине висело объявление: «Закрыто». Брат остановился на минуту, пока Леди обследовала дерево, а потом просто сказал:
– Пошли домой.
Вот подходящее выражение: дневник чумного года. Собачья парикмахерская. Лавка с дешевыми украшениями. Бармены, портные и официанты – все отмеченные этой надписью – уходили навсегда. Если вы спросите о таком официанте, вам ответят: «Убыл домой». Бармен с татуировкой в виде птицы «убыл домой». Парень, который жил наверху и устанавливал пожарную сигнализацию, «убыл домой». Дэнни. Сэмюэль. Патрик. Столько призраков, что за ними не разглядеть индейцев, даже если они причитают по утраченному Маннахатту[2].
Громко хлопнула дверь, из нее вышла женщина: вьющиеся черные крашеные волосы, длинное пальто.
– Придурки! Вы губите деревья!
– Привет, – ласково сказал Феликс. – Мы ваши соседи. Приятно познакомиться.
Женщина тряхнула головой, глядя на Леди, которая готовилась присесть на замерзшую траву.
– Вы разрушаете мой город, – отрезала она. – Уберите свою собаку.
Мы были шокированы ее грубостью; я почувствовала, как рука брата сжимается в моем кармане. Я пыталась понять, что можно сделать или сказать, есть ли другой выход, кроме отступления. Женщина вызывающе скрестила руки на груди.
Феликс сказал:
– Извините, но… маленькая собачка вряд ли сильно повредит дерево.
– Уберите свою собаку.
Я наблюдала за лицом брата, таким изможденным: он мало походил на уверенного, ухмыляющегося близнеца, каким я его всегда знала. Схватив Феликса за руку, я потянула его прочь; ему все это было совсем не нужно, особенно в наш день рождения. Но брат не сдвинулся с места. Я видела, что он собирается с духом, намереваясь что-то сказать. А я-то думала, что за последний год он израсходовал все свое мужество.
– Хорошо, – проговорил он наконец и потянул за поводок Леди; та споткнулась. – У меня к вам только один вопрос.
Женщина самодовольно ухмыльнулась и подняла бровь.
Он сумел изобразить улыбку, а потом сказал то, отчего женщина остолбенела. Мы же свернули за угол, и нас скрутил нервный смех в той холодной ночи, в ночи нашего последнего дня рождения. То, что сказал Феликс, я несла в себе сквозь все тяжкие последующие недели, сквозь эти ужасные месяцы, сквозь полгода ада, погрузившего меня в такую тоску, какой я никогда не испытывала. Твердо и спокойно стоя перед женщиной, он спросил:
– Когда вы были маленькой девочкой, мадам, – тут Феликс наставил на нее палец, – вы именно такой женщиной мечтали стать?
Все случилось быстрее, чем мы думали. В один из дней Феликс весело болтал о книгах, которые я ему принесла. А уже на следующее утро мне позвонил Алан и сказал: «Он отходит, осталось совсем мало времени, думаю, нам надо…»
Я помчалась к ним на квартиру и застала Феликса в плавающем сознании.
Название
