style="font-size:15px;"> – Черт, – пробормотал Тен.
– Да. – Я собралась было спросить, слышал ли он о The Derelicts, но потом вспомнила, что он ненавидит музыку.
– А твоя мама? Чем она занимается?
– Моя мать тоже умерла.
Я тихо вздохнула.
– Прости, Тен.
– Все нормально. Она умерла очень давно. Рак сердца.
– Рак сердца?
– Разве я сказал рак? Я имел в виду сердечный приступ. У нее было больное сердце.
Я была немного озадачена тем, как отстраненно он говорил о ее смерти, но потом подумала, что Тен был не очень близок с ней. Ну, или отчужденность – это его способ справиться с потерей.
– Значит, остались только ты, твой отец и твоя младшая сестра?
– Да.
– Сколько лет твоей сестре?
– Двенадцать, – в трубке послышался тяжелый вздох. – Ты задаешь слишком много вопросов, Энджи.
У меня по спине пробежали мурашки.
– Я просто пыталась быть дружелюбной.
– Это единственная причина, по которой ты интересуешься моей семьей?
Я разозлилась, потому что не я одна задавала вопросы.
– Ты думаешь, я пытаюсь подлизываться к тебе, потому что твой отец адвокат в шоу-бизнесе? Приди в себя.
Вместо того чтобы повести себя по-взрослому, я бросила трубку, почувствовав сильное желание швырнуть об стену телефон, который он мне подарил.
Вот тебе и попытка быть вежливой.
9. Морозит покруче холодильника
Всю субботу я пыталась придумать текст песни.
Я думала, что будет легко подобрать слова к моей мелодии, но это оказалось не так-то просто. Я отбросила блокнот в сторону и включила плейлист «Новинки недели» на Spotify для вдохновения. Это не помогло, я надела кроссовки и выбежала на улицу. Я не бегаю далеко или долго, я бегаю достаточно, чтобы избавиться от писательского блока.
Папа, по-видимому, часто ходил на пробежки, когда работал над своей музыкой. Это то немногое, что мама рассказала мне о нем.
Вернувшись домой, я прошла мимо душа и направилась к пианино. Я играла мелодию, останавливаясь, чтобы набросать новые слова, затем я переставляла аккорды.
– Энджи, я дома! – крикнула мама.
Небо вдруг стало электрического синего оттенка.
Я помассировала виски и поднялась со стула. Потянув руки за голову, чтоб размяться, я зашла на кухню, где мама поставила два коричневых бумажных пакета на изумрудную барную стойку.
Помогая ей убирать продукты, я спросила:
– Что у нас на ужин?
– Макароны с сыром с ореховым соусом. Хочешь помочь?
– Нет. Но я понаблюдаю и побуду диджеем.
– Почему ты никогда не готовишь?
– Потому что у меня это плохо получается, мам. У меня все либо подгорает, либо я путаю пропорции. Помнишь, как ты попросила меня запечь сладкую морковь на День Благодарения, и я добавила
