в коридор и глубоко засунул руку под дорожку. Паспорт был на месте. Ну и пусть дальше лежит, решил Краевский. Поднялся с колен, отряхнул брюки и принялся ждать прибытия полиции. Одежду, которая пропала вместе с чемоданом, жалко не было: все равно в Америке, как и было условлено, он должен был избавиться от нее и купить все вещи американского производства.
Глава седьмая
Москва
«Бумажный» коммерсант Лавров из Петербурга оказался приятным господином средних лет, по-актерски чисто бритым, в светло-коричневой паре от хорошего портного. Сытин давно подыскивал надежного и перспективного поставщика, и когда секретарь неделю назад положил перед ним сухое деловое письмо с перечнем сортов и плотности предлагаемой бумаги, сразу отложил конверт в сторону. А после прочтения всей почты продиктовал секретарю телеграмму в Петербург с выражением надежды на приятное знакомство и долговременное сотрудничество, пригласил коммерсанта в Москву и упомянул о готовности самому выехать в Северную столицу для детальных переговоров.
Лавров на телеграмму ничего не ответил, а через неделю свалился как снег на голову. Да еще и явился без предупреждения, с утра, когда Сытин обычно разбирался с делами, принимал директоров типографий, рассматривал отчеты, заявки и деловые письма. Повертев перед глазами визитную карточку петербургского гостя – скромную, без графских корон и упоминания о поставках ко Двору Е. И. В., Сытин счел должным самолично выйти в приемную, пожать визитеру руку и пригласить в кабинет, одновременно вежливо выставив оттуда уже проникших ходоков и предупредив секретаря о том, чтобы тот до конца беседы с господином э… да-да, Лавровым, простите великодушно – никого не пускал.
Однако разговора не получилось – только и успел Сытин вполне добродушно поинтересоваться – отчего это раньше, зная наперечет всех «бумажников» Северо-Запада, никогда фамилию дорогого гостя не слыхал? Спросить-то спросил, но ответа получить не успел: началась обычная кутерьма: посетители, как говорится, лезли и в окна, и в двери. А тут еще и неприятность случилась: сообщили, что недавно принятому ученику печатника «зажевало» машиной руку до локтя.
К счастью, гость из Петербурга оказался с понятием: извинился, что прибыл без предупреждения и сам предложил спокойно поговорить вне служебных помещений, в спокойной обстановке. Ну, хотя бы в ближайшей ресторации Тестова, наверняка знакомой Ивану Дмитриевичу. Сам гость, как выяснилось, уже заказал там для себя столик в расчете пообедать – но не сомневался, что в ресторации найдется местечко и для господина издателя.
Такая понятливость и обрадовала, и озаботила Ивана Дмитриевича: конкурентов по издательскому делу у него хватало. Вот возьмет и обидится визитер, начнет нащупывать другие каналы сбыта! Упускать же потенциального поставщика не хотелось, и, с извинениями провожая Лаврова до дверей, Сытин решил пуститься на невинную хитрость.
– А не дать ли вам, Владимир Николаевич, мой экипаж с человечком? В Москве-то нашей, патриархальной,
