собой и своим остроумием, значит, он вполне доволен и вами. Люди хотят не восхищаться, а нравиться.
Тосковать о том, кого любишь, много легче, нежели жить с тем, кого ненавидишь.
Тот, кто влюбляется в дурнушку, влюбляется со всей силой страсти, потому что такая любовь свидетельствует или о странной прихоти его вкуса, или о тайных чарах любимой, более сильных, чем чары красоты.
Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспыхнула с первого взгляда.
У детей нет ни прошлого, ни будущего, зато, в отличие от нас, взрослых, они умеют пользоваться настоящим.
У друзей мы замечаем те недостатки, которые могут повредить им, а у любимых те, от которых страдаем мы сами.
Хорошо быть знатным, но не хуже быть и таким человеком, о котором никто уже не спрашивает, знатен он или нет.
Часто люди падают с большой высоты из-за тех же недостатков, которые помогли им ее достичь.
Человек свободный, холостой и к тому же неглупый может занять более высокое положение, чем ему было предназначено по праву рождения. Куда труднее сделать это женатому: брак словно вводит всех людей в назначенные им рамки.
Человек, который утверждает, что не родился счастливым, мог бы, по крайней мере, радоваться благополучию друзей или родных. Зависть отнимает у него даже эту радость.
Чем ближе мы соприкасаемся с великими людьми, тем более ясно видим, что они всего лишь люди. Они редко кажутся великими своим слугам.
Франсуа де ЛАРОШФУКО
(1613–1680), французский писатель
Благодарность подобна честности купца: она поддерживает коммерцию. Часто мы оплачиваем ее счета не потому, что стремимся поступать справедливо, а для того, чтобы люди охотнее давали нам взаймы.
Боится презрения лишь тот, кто его заслуживает.
Больше всего оживляет беседы не ум, а взаимное доверие.
Большинство людей отвечает не на чужие суждения, а на собственные мысли.
Бывают удачные браки, но не бывает браков упоительных.
Было бы куда полезнее употребить все силы нашего разума на то, чтобы достойно снести несчастья, уже случившиеся, нежели на то, чтобы предугадывать несчастья, которые еще только могут случиться.
Было бы слишком самонадеянно с нашей стороны думать, что смерть и вблизи покажется нам такой же, какой мы видели ее издали.
В людях не так смешны те качества, которыми они обладают, как те, на которые они претендуют.
В основе так называемой щедрости лежит тщеславие, которое нам дороже всего, что мы дарим.
В очень многих случаях поведение людей только потому кажется смешным, что причины его, вполне разумные и основательные, скрыты от окружающих.
Великодушие всем пренебрегает, чтобы всем завладеть.
