же уехать обратно?
– Тебе нельзя оставаться здесь, – стараясь говорить уверенным тоном, ответил старик, но я чувствовала, как сильно дрожит его голос. – Это для твоего же блага.
– Но…
– Никаких «но»! – довольно грубо оборвал он. – Я не привык повторять свои слова дважды! Поэтому, пошевеливайся! Закрой за собой дверь и никогда больше не появляйся у ворот поместья! Я не приглашал тебя!
От обиды у меня задрожала челюсть. Признаюсь, за тридцать три года жизни мне еще ни разу не доводилось сталкиваться с подобным хамством. Я уже хотела было развернуться и покинуть особняк с высоко поднятой головой, как вдруг дядя пошатнулся и схватился рукой за грудь. Издав слабый болезненный стон, он расширил глаза и принялся сползать на пол, пытаясь ухватиться за диван.
– Мистер Вудвард, что с вами? – закричала я, позабыв об обиде, и бросилась к нему на помощь, стараясь смягчить удар от падения. – Вам плохо?
Он не ответил. Его глаза закатились, он, вцепившись в меня руками, захрипел и повалился на бок. Придерживая дядюшку, я помогла ему растянуться на паркете. Было совершенно очевидно, что старик перевозбудился и у него произошел сердечный приступ, поэтому действовать нужно было стремительно. Положив голову задыхающегося дядюшки себе на руку, другой рукой я расстегнула ворот его тщательно выглаженной рубашки, а потом выхватила из кармана джинсов мобильник и набрала 911:
– Срочно, скорую! Здесь человеку плохо! Адрес? Я не знаю адрес! Старинное поместье в пяти милях к северо-востоку от Гамильтона по двадцать девятой дороге! Вы знаете, где это?.. Жду! Постарайтесь прибыть, как можно скорее!
– Оставь, дочка… – раздался тихий шепот. – Мои дни сочтены…
Дядя лежал на спине, и тяжело дышал, а я, заглянув в его мутнеющие полуприкрытые глаза, воскликнула ободряющим голосом:
– Держитесь, мистер Вудвард! Все будет в порядке! Бригада уже едет, но нам необходимо продержаться до ее прибытия. Где вы храните лекарства?
– Патрисия… – продолжал старик, дрожащей рукой пытаясь схватить меня за блузку и притянуть к себе поближе. – Послушай меня внимательно… Тебе нужно убираться из поместья, как можно скорее и как можно дальше… Пока еще не поздно… Марта умерла тринадцатого июня… Отец умер тринадцатого июня… Хлоя умерла тринадцатого июня… Все Вудварды умирают тринадцатого июня… Все, кроме меня… Страшное проклятие висит над нашим родом… Я сам не верил в него до кончины моей любимой Марты… Останешься здесь – умрешь завтра ровно без четверти девять вечера…
– Мистер Вудвард, у вас жар! Все будет в порядке, обещаю!
– Да послушай же… Патрисия… Ты… Моя… Дочь…
– Что вы сказали? – переспросила я, удерживая в руках его голову и понимая, что старик, явно, не в себе. – Что вы имеете ввиду?
– Ты… Патрисия Вудвард… – с трудом выдавил дядюшка. – Наша с Мартой дочь… Я отдал тебя в младенчестве ее сестре Оби…
– Сэр…
