и мутью смерти, но, чтобы быть уверенной до конца, положила два пальца на его все еще теплую шею, убедившись в том, что пульс не прощупывался.
Он умер.
Мне, как врачу, не впервой видеть перед собой покойника, но…
Только не сейчас.
Только не при таких обстоятельствах.
Что за несусветный бред он нес перед смертью?
Я снова посмотрела на его сухое благородное лицо и закрыла пальцами лишенные жизни глаза. Что-то подсказывало мне, что он не был тем грубияном, каким отчаянно пытался показаться мне, лишь бы только я поскорее убралась из поместья. Подобрав валявшийся неподалеку мобильник и, ткнув пальцем в экран, я посмотрела на время, после чего почувствовала на спине легкий холодок.
Двадцать часов сорок пять минут.
Без четверти девять.
Ровно столько же, сколько показывали застывшие стрелки напольных часов, молчаливо стоящих в центральном зале.
2. Рассказ Оби
(16 июня 1987 года)
Переступив порог особняка через заднюю дверь, я остановилась в центральном зале и, нежно прижимая к груди дремлющую Патрисию, огляделась по сторонам. Мой взгляд упал на старинные напольные часы с застывшим на них когда-то временем – без четверти девять – и из груди вырвался горький протяжный вздох, полный скорби и печали.
По случайности Марта умерла ровно без четверти девять вечера. Разумеется, в подобном совпадении нет ничего необычного, думала я. У нее был один шанс из миллиона умереть именно без четверти девять, и он ей выпал. Марта всегда была очень удачливой, но никогда не гналась за фортуной в поисках наживы, а была счастлива и довольствовалась тем, что есть: любящим и любимым мужем, дочерью, домашними хлопотами и мной. Я очень любила свою старшую сестру, но теперь ее не стало.
Она умерла.
Впервые в жизни особняк показался огромной пастью какого-то жестокого чудовища, которое решило поглотить все следы счастья и радости, царившие до этого в мире, точно так же, как менее получаса назад семейная усыпальница Вудвардов – мавзолей с высокой треугольной крышей, располагавшийся за дубовой рощей поглотил навсегда тело Марты. Кому вообще пришла в голову мысль сносить тела усопших членов семьи в мавзолей, а не предавать их земле? Что за странная традиция, совсем не характерная для северо-восточных штатов, которые всегда населялись преимущественно англичанами? Впрочем, в династии Вудвардов это была не единственная странность… Откуда взялась мода вешать здесь же, в центральном зале, свои портреты, написанные маслом и стоящие немалых денег? Для чего? Потешить самолюбие или попытаться увековечить себя, став, тем самым, частичкой американской истории? Одному Богу известно. Я знала только то, что традициям Вудвардов уже много-много лет и они не меняются со временем. Вот теперь Марта, как полноправный член династии, заняла свое место в тот мрачном, молчаливом строении, а ее портрет, написанный
