style="font-size:15px;"> Я довольно долго привыкала к педантичности, строгости, пунктуальности и щепетильности своего супруга, но, могу сказать точно, что мне повезло в жизни – встретить любимого человека. И мне повезло, что этот человек отвечал полной взаимностью. Успев представить меня своему сильно пьющему отцу – мистеру Блэйку Вудварду – который к тому времени доживал свой последний год, Алестер на пять лет уехал в Гарвардский университет, по возвращению из которого сразу же сделал мне предложение руки и сердца, которое я не смогла не принять, так как очень любила его.
Он стал для меня самым близким человеком, даже ближе, чем Оби, которая продолжала жить с родителями в Гармфлинте. Окончив школу, сестра покинула отчий дом и уехала в Нью-Йорк, чтобы выучиться на архитектора, прижилась там и осталась работать по специальности. В тысяча девятьсот семьдесят девятом году с родителями случилась трагедия – они попали под снежную лавину, находясь на зимнем отдыхе в Аспене, но их тела не нашли, поэтому окружная комиссия вынуждена была признать их сначала пропавшими без вести, а еще через пять лет – погибшими. Дом в Гармфлинте мы с сестрой продали, поделив вырученные за него средства пополам. В общем, у каждой из нас была собственная жизнь, но мы с Оби, чувствуя кровную привязанность, крепко дружили, старались поддерживать друг друга и встречаться при любой возможности. До появления на свет дочери я иногда гостила у нее в Нью-Йорке, Оби тоже приезжала к нам во время своих коротких отпусков, а после рождения Патрисии стала наведываться гораздо чаще. Вообще, сестра очень полюбила малышку, и я чувствовала это, понимая, откуда растут ноги: будучи студенткой, она забеременела от одного подонка, который притворялся хорошим парнем. Тот начал уговаривать ее сделать аборт, упирая на то, что они еще слишком молоды и, для начала, нужно подумать о карьере, а уж потом о детях. Оби, перед глазами которой расстилалась пелена первой любви, поддалась на его уговоры, но это не помешало юному «Казанове» исчезнуть из ее жизни так же внезапно, как и появиться. Самой страшной ошибкой сестры было то, что она ничего не сказала мне, так как знала, что я не позволю ей убить собственного ребенка. В общем, аборт она сделала, но, с тех самых пор ей больше не дано было забеременеть, поэтому через общение с Патрисией сестра восполняла свой дефект, хоть ненадолго представляя себя матерью.
Бедная Оби… Нет ничего хуже для женщины, чем осознавать то, что никогда не станешь матерью. Женщина, неспособная стать матерью, остается женщиной только внешне, но изнутри ее начинает разъедать чувство собственной неполноценности, заполняя душу увеличивающейся черной ямой. Это чувство приходит не сразу. Поначалу, когда мы молоды, то совсем не задумываемся об этом, забивая жизнь другими делами и позволяя в голове крутиться совершенно иным мыслям. Но с годами это чувство начинает нарастать, будто снежный ком, разъедая несостоявшуюся мать изнутри. Думаю, самое страшное начнется для Оби в почтенном возрасте, когда, сев в одиночестве за пустой кухонный
