ямочке пуповины на животе. Лариса поначалу расслабленно лежала на полке, но в какой-то момент подняла руку и развязала некрепкий узел полотенца, кое-как висевшего у него на бедрах, отчего оно, не имея больше почти никакой опоры, упало к ногам…
На этом баня закончилась, закончились не начавшись прогулки на свежем воздухе, закончилось всё, кроме ласк. Остаток дня они провели, не отрываясь друг от друга.
– Женечка… ты такой нежный… и имя у тебя мягкое, лаковое, – нашёптывала она, теребя пальцами его тёмно-русые волосы. – Не то что у меня, щетинистое какое-то. Все это понимают, вот и придумывают уменьшительные. Один чудик даже Ирисой называл, приторно слегка, но всё лучше, чем Лариска. Бр-р-р, крыса какая-то, а не имя.
– Мать хотела дочь, поэтому так назвала. Немного есть имён, которые мужские и женские одновременно.
– А она что, прямо рассказала тебе, что хотела девочку?
– Да.
– Ну и дура. Прости, конечно. Просто это неправильно, комплекс неполноценности у ребёнка развивать.
– Вроде не развился. Ты, кстати, откуда это взяла?
– Я хотела на психологию к вам, в МГУ, но недотянула, много недотянула. И поняла, что вряд ли у меня получится в следующем году или когда-то ещё… Мне просто надо было в Москве остаться. Вот и осталась.
– И на кого ты теперь учишься?
– А-а, – махнула она рукой. – Это неважно. Домой нельзя возвращаться, понимаешь?
– С родителями что-то не поделили?
– И с родителями. Потом расскажу. Может быть.
У них случилось что-то наподобие медового месяца, изредка нарушаемого необходимостью ехать в институт и университет, слушать какие-то лекции, делать какие-то задания и лабораторные работы. Ещё Лариса через день трудилась в «Макдональдсе», а Женя прибился к избирательному штабу какого-то очередного кандидата на выборах в Мосгордуму. И котлеты, и избирательная возня были одинаково искусственными и противными, но как-то нужно было добывать деньги.
Поругались они на пустом месте.
– Давай жить вместе, – предложил он. – Ты и я. Если хочешь, поженимся.
– Это ты мне так предложение делаешь? – хохотнула «невеста».
– Да, – не поняв её веселья, серьёзно ответил Женя. – Я тебя люблю, и мне бы хотелось, чтобы ты больше никому и никогда не принадлежала. Только мне. Ты не против?
– Если не принимать в расчёт кое-какие мелкие несущественные детали – нисколько.
– Вот и чудесно! Когда будешь переезжать? Давай сегодня!
– Ну подожди, Женечка! Я ещё не сказала.
– Но ты не против? Я не понял.
– Нет, не против. Но я говорю: есть некоторые детали.
– Давай быстро разрулим все детали!
– Боюсь,
