что Лариса – не москвичка, живёт в общаге и подрабатывает, где придётся. И голос у неё необычный, удивительно низкий для очень некрупной девушки, с хрипотцой, мягко-обволакивающий и завораживающий. Так что получалось – внутри находилась конфетка ещё привлекательней, чем внешний фантик, пускай даже чрезвычайно симпатичный.
Как всегда, засиделись допоздна. Женя назавтра никуда не торопился, планами гостей вообще никогда не интересовался, потому не проявлял инициативы закончить вечер, тем более сегодня. Он уже год как научился курить, поэтому сидел, пыхтя сигареткой, и слушал Ларису, слушал других, говорил что-то, а сам украдкой поглядывал на неё. Она нравилась ему всё больше, она была удивительной девушкой, непривычно умной и необычно, не по-московски красивой. Женя понял, не только её красота его привлекала – больше притягивало как раз то, что она была не такой, как все. По крайней мере если сравнивать с теми, кого он знал близко.
Той ночью Женькин приятель Серёга, который привёл Ларису в гости, напросился остаться до утра, сославшись на очень поздний час. Они ушли в комнату матери, оставив его мыть посуду и слышать, как они там неприятно шумят и скрипят мебелью. Женя не стал им мешать так же, как раньше никогда не вмешивался в подобные ситуации, он к этому уже привык. Много раз его гости пользовались возможностью побыть наедине друг с другом не где-нибудь в общежитии или в родительской квартире в их отсутствие, а у него в гостях. Все считали его «своим в доску». Отчасти так оно и есть. Кроме сегодня. Сегодня ему отчего-то было не по себе.
Он закончил приборку, спать совсем не хотелось, и, несмотря на сильно поздний час, Женя надумал попить чаю. Ещё именно сейчас стоило выпить аспирин: утром, когда наступит похмелье, от него не будет толку, утром лучше рассол и зелёный чай. Он завозился с водой, чайником, газом на плите и не заметил, как в проёме кухонной двери появилась Лариса. От неожиданности он слегка опешил: она надела махровый халат матери, и первое впечатление было именно таким – мать встала, чтобы проверить, чем ночью занят её сынок.
– Угостишь сигареткой? – спросила гостья, а он вместо ответа только мотнул головой в сторону стола, где у массивной хрустальной «министерской» пепельницы советского ещё производства лежала початая пачка «Союз-Аполлона».
Она вытащила сигарету, щёлкнула зажигалкой, отошла к окну, курила и глядела сквозь стекло на ночной город, стоя к нему спиной и выдыхая дым в открытую форточку. Женя тоже выудил из пачки сигарету, прикурил, и, ощущая необычное волнение, подошёл и встал рядом. Внизу, как следы трассирующих пуль, пролетали огни автомобилей и исчезали в ночи.
– Почему не спишь? – спросила она. – Мы тебе помешали?
– Нет, не помешали. Просто не хочу, – пыхтя сигаретой, ответил он. Курить совсем не хотелось. – У меня такое часто бывает от большого количества алкоголя.
