в этом безумном походе.И я бы, возможно, знамениям древним вняв,
Свернула с пути и оставила поиски истины.
Но как мне оставить тебя, даже если ты прав
И мы заплатим в финале своими жизнями?
Пока я топталась у двери, Альгидрас успел повесить плащ на крюк и сейчас задумчиво разглядывал следы от моих мокрых ног, которые не успели вытереть служанки. Я глубоко вздохнула и, пройдя к столу, опустилась на лавку. Альгидрас никак не отреагировал на мои перемещения – все так же стоял, уставившись в пол, и это давало мне возможность беспрепятственно его рассматривать. А ведь еще несколько минут назад я приходила в ужас от того, что могу больше его не увидеть. Никогда. Какое же страшное слово «никогда». Я подумала о том, что никогда больше не увижу родителей, друзей, и, прислушавшись к себе, поняла, что ощущаю глухую тоску. Мысль же о том, что я могу никогда не увидеть Альгидраса, заставляла внутренности скручиваться в узел. Что со мной происходит? Как можно так сильно чувствовать?
Я разглядывала его так придирчиво, как только могла, и мне хотелось смеяться от абсурдности случившегося. Он абсолютно не относился к тому типу мужчин, который мне нравился. Да и с учетом его смешных девятнадцати даже как-то глупо было думать о нем как о мужчине. Так я пыталась убедить себя, а сама же разглядывала его профиль в отблесках камина и не могла оторваться. Да что же это такое! Ну ничего же особенного в нем нет! Значит, точно святыня! Дурацкая бездушная кукла! Впрочем, бездушная ли? Алвар верит, что нет. Я только открыла было рот, чтобы сказать, что Алвар поведал мне о Деве, когда Альгидрас вдруг резко повернулся ко мне и спросил:
– Ты можешь в точности повторить слова про Деву?
– Я… Да, наверное. Там было: «Говорят, что Каменная Дева знает, когда ее дети нуждаются в ней. Только нет у ней сил помочь, потому что опутали путы высокую грудь, да стынут ноги в сырой земле. И только обряды дают ей силу услышать своих детей. И плачет Дева не о погибших в тех обрядах, а о том, что с каждым днем голоса ее детей все тише».
Пока я говорила, Альгидрас не сводил с меня взгляда, и тени причудливо переплелись на его лице, снова делая его почти мистическим существом. Мне стало жутко. Непроизвольно я потянулась к лампе на столе и передвинула ее в сторону, чтобы отблески сместились. Впрочем, это несильно помогло.
– Она в Свири! – вдруг произнес Альгидрас, щелкнув пальцами.
Я разом забыла все свои горести.
– В Свири? С чего ты взял?
– Дева – Святыня воды. Ее могли привезти лишь водой. Унести далеко ее не могли, потому что любой человек, не относящийся к роду, который она хранит, не может находиться рядом с ней долго. Свирь же отстроили воины с севера.
– Да, – прошептала я, невольно вспоминая начало своего рассказа.
– Эти воины и привезли Деву в княжество.
– Подожди! Но они ушли, а Дева осталась. Как же тогда свирцы живут рядом с ней?
– Все просто.
