окном так, что двоим мужчинам оставалось чуть больше метра пространства, отошел в сторону. Алвар и Вран первым делом подошли к камину и повторили ритуал, который я уже видела в исполнении Алвара: один за другим провели ладонью сквозь пламя, что-то шепнув. После этого Алвар обернулся ко мне и широко улыбнулся:
– Здравствуй, краса! Какой славный сегодня выдался день, правда?
– Неправда! – ответила я, раздраженная его паясничеством. – В доме князя был пожар!
– Я знаю, – склонил голову Алвар. – Но не пожар то был – поджог.
– Твоих рук дело? – с подозрением спросила я.
Алвар посмотрел на меня в упор и медленно произнес:
– Когда я говорю, что я не враг, краса, это означает, что я не причиняю вреда тем, кому это сказал. Я не враг княжичу.
– Потому-то ты выкрал и мучил его сына?
Алвар смотрел несколько секунд очень серьезно, и я успела пожалеть о своих словах. Он не враг княжичу, но с чего я взяла, что он не враг мне? Могу ли я надеяться на то, что Альгидрас меня защитит? Я повернулась к Альгидрасу. Тот в упор смотрел на Алвара, но пока ничего не предпринимал.
– Я его не мучил, – услышала я беспечное и, повернувшись к Алвару, увидела, что он уже принял свой привычный благодушно-насмешливый вид.
– Откуда ты знаешь, что это был поджог? – все-таки спросила я, не став развивать тему про мальчика. Очевидно, у нас были слишком разные понятия о благородстве и сострадании.
– Оттуда же, откуда мой дорогой Альгар знает, о чем шумит ветер, да, брат? – с этими словами Алвар подошел к Альгидрасу и закинул руку тому на плечо.
Альгидрас взял Алвара за запястье и осторожно снял с себя его руку. Алвар, впрочем, ничуть не стушевался, а, заметив размотавшуюся повязку Альгидраса, бесцеремонно перехватил раненую им же самим ладонь и, достав свободной рукой нож из-за пазухи, ловко разрезал превратившуюся в лохмотья ткань. Он развернул ладонь Альгидраса к камину, нахмурился, повертел и так и эдак и что-то коротко бросил Врану на кварском.
– У меня есть в сумке, – откликнулся Альгидрас.
Он высвободил руку, и направился к своей сумке, оставленной у двери, и вскоре уже выставлял на стол один за другим деревянные туески с мазями. Открыв первый, Альгидрас понюхал содержимое и тут же отставил в сторону. Та же судьба постигла еще два туеска. Четвертый по счету он пододвинул к Алвару.
Тот, проигнорировав туесок, взял по очереди первые три и, понюхав, отставил на край стола.
– Брат мой, нежели твои драгоценные руки поднялись на то, чтобы испортить эти чудо-бальзамы?
Альгидрас ничего не ответил.
– Твои мази испортили? – удивилась я.
– Еще по пути в Каменицу. Оттого я не мог предложить их Злате.
– Господи! – я на миг прижала ладонь к губам. – А Добронега решила, что ты просто не хочешь помогать!
– Я знаю, – вздохнул Альгидрас. –
