возле перекинутого через овражек деревянного моста. Солнце огненным шаром пылало на краю голубого неба. Теплый ветерок тянулся с полей. Город отсюда казался беспорядочным нагромождением зданий. Большие корпуса заводов возвышались как будто рядом, на самом деле они находились в разных концах города.
Обоз проехал. Тимошин и Смирнов перешли мост.
В том, как эти два человека молча шагали по шоссе, не было ничего особенного. Двое рабочих в спецовках, один пожилой, другой помоложе, идут из города на пристань, может быть, со смены домой, может быть, из дому на работу, обычной походкой рабочих людей, так, чтобы и к делу поспеть и перед делом не переутомиться.
Однако Тимошин и Смирнов шли не на работу и не с работы. Тимошин следовал за своим угрюмым спутником, ни о чем не спрашивая, не зная, зачем тот его ведет, но понимая, что зря Смирнов не потащит его на пристань.
Тимошин хорошо изучил его характер. То, что Смирнов знал, он знал крепко, то, что ему надо делать – делал хорошо. Но он слепо верил написанному в книге, и не мог примириться с мыслью, что простой рабочий вроде Тимошина может выдумать нечто такое, чего не выдумали ученые люди, или опровергнуть что-либо, ими написанное.
Но, встречая каждый новый опыт ворчанием, он много раз сам его повторял. И если опыт удавался, то утверждал, что в какой-либо книге об этом уже написано, но книги этой они просто не знают.
Они подходили к реке. Отчетливо был виден ее противоположный берег с дальней, чернеющей на горизонте полоской леса.
– Разве это женское дело – в линейные диспетчеры, – сказал вдруг Смирнов про свою дочь, – мотаться по трассе да скандалить с шоферами.
– Теперь всякое дело – женское, – дипломатично ответил Тимошин.
– Все шиворот-навыворот, – заключил Смирнов.
Голубой пароход боком отчаливал от дебаркадера, тоже выкрашенного в голубую краску, и казалось, что это отодвигаются друг от друга два парохода.
На берегу царило оживление. Сигналили шоферы, покрикивали возчики, сновали грузчики, водники в форменных фуражках. Берег был забит грузами в ящиках, мешках, рогожных кулях, бочках, тюках, железных барабанах, бутылях.
Миновав первый причал, Тимошин и Смирнов попали на второй. В конце его была свалка железного лома.
Смирнов подошел к месту, где лом лежал собранный в ящики с ободранной проволокой, вытащил из одного ящика короткую стальную втулку и протянул Тимошину.
– Сколько износу?
Тимошин взял в руки деталь.
– Соток семь, пожалуй, будет.
– Вот видишь! И подварить ее нетрудно, а мы восемнадцать суток варим, мучаемся.
Тимошин окинул взглядом свалку: все это были старые запасные части к автомобилям.
– Когда новые детали выдают, взамен требуют старые и на завод их отправляют. Колхозу охота новую деталь получить, он и отдает взамен еще годную, почти что новую, а завод – ее в печь.
– Новых тут, наверно, мало.
–
