я это сделаю, – соглашается старик. – Вы вернетесь назад на одиннадцать лет, как вы хотите. И вы все будете помнить, до тех пор, пока не захотите забыть. Вы готовы?
– Готов! – восклицает Осокин. – Все равно, я не могу вернуться домой, я чувствую, что это невозможно.
Старик медленно хлопает три раза руками. Из глубины комнаты выдвигается и становится перед ним небольшой треножник-жаровня, из камина поднимаются горящие уголья и ложатся на жаровню. Со шкафа слетает и становится около старика большая ваза. Старик опускает руку в вазу и другой рукой показывает Осокину на кресло. Тот садится. Глядя на огонь, старик медленно произносит непонятные слова, потом вынимает руку из вазы и бросает в огонь горсть порошку, берет со стола, встряхивает и перевертывает песочные часы. Огонь сначала гаснет, потом вспыхивает, над треножником поднимается облако дыма, вся комната наполняется дымом, и в дыму видно множество двигающихся фигур, точно вся комната сразу наполнилась людьми.
Когда дым рассеивается, старик сидит в кресле и держит в руке песочные часы.
Осокина нет.
Часть II
Жизнь (Линга Шарира)
Глава 1
Утро
Пространство четвертого измерения – время, действительно, есть расстояние между формами, состояниями и положениями одного и того же тела и разных тел (то есть кажущихся нам разными). Оно отделяет эти формы, состояния и положения друг от друга, и оно же связывает их в какое-то непонятное нам целое. Это непонятное нам целое может образоваться во времени из одного физического тела – и может образовываться из разных.
Спальня в гимназическом пансионе. Ряды кроватей, спящие фигуры, закутанные одеялами. За аркой – другое отделение спальни. Шесть часов утра, за окнами темная ночь. Горят лампы. Бьют часы. На дальнем конце спальни появляется дядька из николаевских солдат, которого зовут Лягушка, и начинает звонить в большой колокольчик, проходя по среднему широкому проходу между кроватями.
Спальня сразу оживает, начинаются движение и шум. Одни сразу вскакивают, сбрасывают одеяла, натягивают сапоги, брюки и с полотенцами в руках бегут в умывальную. Другие закутываются с головой в одеяло и стараются еще хоть полминуты подремать. В одной из кроватей мальчик лет пятнадцати вскакивает на кровать и начинает танцевать. С другого конца спальни в него бросают подушкой. Воспитатель, длинный немец в синем фраке, ходит от одной кровати к другой и дергает за одеяла тех, кто не встает.
На кровати у стены, приподнявшись, сидит Ваня Осокин, с изумлением глядя вокруг себя. Ему на вид лет четырнадцать.
– Во сне я это все видел, и что это значит? – говорит он про себя. – И то, что я сейчас вижу, – тоже сон? Я был у волшебника и просил его вернуть меня назад. Он сказал, что вернет на одиннадцать лет назад. Неужели это правда? Я ушел из дому и взял револьвер. Я не мог оставаться дома. Боже, неужели правда, что Зинаида выходит замуж за Минского? Я не могу с этим жить. Но какой смешной сон! Гимназия совсем как
