к сомкнувшим строй копейщикам; двое бившихся в судорогах солдат замерли на миг – а потом стали подниматься, шатаясь и на глазах раздуваясь, словно рыба-пугало.
Времени не оставалось, и некромант ударил тем, что было, – чистой силой, сжатой стремительным движением глефы. Эх, эх, посох-то остался в двуколке…
Остриё прочертило голубоватую спираль, щедро разлитая вокруг сила от убитых и умирающих позволила использовать себя на малую малость – распухающих воинов вер Семмануса отшвырнуло, сшибло с ног, одного удачно насадило на кол, торчавший из опрокинутой рогатки. Второй, однако, упрямо поднялся, и хоть и пошатываясь, но куда увереннее простых мертвяков побрёл к вчерашним товарищам. Насаженный на кол задёргался, рванулся, освободился – из дыры в спине хлынула всё та же чёрная жидкость, однако он всё равно пытался брести.
На самого некроманта насело сразу полдюжины мертвяков, и ему не без труда удавалось не подпускать их к себе. Проклятье, эта цепь!.. Ключ так и пропал в охваченной пожаром караульной.
Лич торчал нелепой костяной башней, и предутренний воздух дрожал вокруг него; содрогалась сжатая тугим вихрем сила, что отобьёт и развеет любые чары.
При жизни это был очень сильный маг. Донельзя сильный.
– Все прочь! Рассыпаться! – гаркнул Фесс солдатам, и на сей раз несколько человек ему вняли. Бросив копья, кинулись наутёк, к тёмному лесу, озарённому алыми сполохами пылавшей караулки.
Неупокоенные потеряют след, если живые сумеют оторваться.
…Но куда больше воинов сэра Конрада так и остались в строю. Сам рыцарь стоял на коленях и один из пикинёров пытался промыть ему глаза.
И ещё там пряталась белая от ужаса Этиа, угодившая из огня да в полымя.
Ни один из смерть-детей не выбрался из горящего сруба, ни один гиббет не вырвался на волю. И некромант Неясыть совсем по-другому говорил бы с личем, кабы не эта дурацкая цепь на запястьях.
– В голову их пиками! Башки им сбивайте! – командовал за спиной сержант Артеур. – Эй, некрос! Глефу кинь – цепь разрублю!..
Лич заскрежетал что-то яростное, и насадивший себя на кол воин побрёл, шатаясь и дёргаясь, оставляя за собой полосу чёрной жижи, словно вмиг заменившую в нём всю живую кровь. Его товарищ по несчастью кое-как дотащился до недавних соратников, получил копьём между глаз и развалился на части – руки, ноги, торс – все одна за другой вздувались и лопались, обдавая всё вокруг чёрными дымящимися брызгами.
Люди пятились, отступали шаг за шагом, но не бежали, и лишь после того, как ещё один копейщик свалился, угодив под веер чёрных брызг, они не выдержали.
Слава всем силам подземным.
Остались только сам сэр Конрад, сержант Артеур да дева Этиа Аурикома. Правда, сгинули и неупокоенные, кроме той шестерки, что наседала на некроманта, подпитываясь какими-то иными чарами, причём наброшенными только что – острия глефы оставляли лишь пузырящиеся чёрным росчерки, словно на старой плотной коре дерев-мироносиц.
Лич
