и вряд ли найдут. Разве что нечаянно, как у нас обычно находят преступников.
Простой, миловидный, с узкими плечами, тонкой девичьей ладошкой, не знакомой с физическим трудом, беззащитный, Марк к концу их пути рассказал почти все про свою незатейливую жизнь. Добросердечной Марине уже захотелось его обнять, поддержать, найти подходящие слова, уберечь от жизненных невзгод. Подходя к отелю, прощаясь, он вдруг упал перед ней на колено и неожиданно стал целовать ей руки. Так необычно и трогательно, словно деревенский юноша из прошлых веков. Но так настойчиво. Она удивилась, смутилась, вырвала руки и ушла. Но на другой день он не выходил у нее из головы. Надо же, как жизнь несправедливо парует! – поверив и сочувствуя бедному капитану уголовного розыска, выросшему без отца, думала Марина, заплывая подальше в теплое сентябрьское море.
А вечером он «дежурил» на углу парка, неподалеку от ее гостиницы. Солнце уже давно уплыло за горизонт. Она бодро шагала в майке и бриджах, с легким рюкзачком в руках; перегревшуюся за день кожу отрезвлял неизвестно откуда налетевший холодный ветер, и она внезапно увидела, как в сумерках от бордюра отделилась фигура. Марк, одетый в милицейскую форму, действительно с капитанскими звездочками, которая была ему очень к лицу, подошел вплотную, хозяйским жестом потянулся за рюкзаком и уверенно произнес вместо приветствия:
– Сколько можно ждать?
– А я просила? – изумленно ответила Марина.
– Здесь не так уж безопасно, как вам кажется. Я уже начал волноваться. Вы знаете, сколько гастролеров приезжает к нам на курорт? А вы ходите через парк одна, всякое может случиться. Сегодня ночью девушку изнасиловали, вырвали серьги, сняли кольца. Подонки. Мы всю ночь не спали, поймали грабителей, сейчас коллеги допрашивают.
Рыцарь. Защитник в погонах…
Марина часто вспоминала сибирскую реку Ангару, на которой выросла, и, как это ни странно, сравнивала себя с ней. Такая же бурная и стремительная, несущая свои быстрые воды и сметающая все преграды на своем пути – в прошлом, но теперь зимняя, застывшая, скованная трехметровой толщей льда. Женщина – река, мужчина – гранитные берега, представляла она. Он должен быть мужественным и стойким, чтобы удержать ее кипучую энергию, направить в нужное русло. Но только где же такой мужчина? Бывало, покажется – с виду гранит, а подмоет водичка – и осыпался, был утес, и нет его, скрылся под водой. И пришлось ей стать и рекой, и гранитным берегом себе самой.
А этот щуплый мальчишка-капитан прикоснулся одним хозяйским движением к ее руке и подтопил этот лед, угадав или увидев в ней ту, что жила прежде для других, слишком много отдавая. Он заставит ее вспомнить, как это было, заставит…
Марк проводил ее на второй этаж до номера, поднимаясь по лестнице, нежно взял ее за руку, признался: «Со вчерашнего вечера не выходишь у меня из головы. Можно войти? У тебя найдется стакан воды? Всю ночь не спал, я только с дежурства». Марине показалось невежливым
