Ислама своими желтыми, как у зверя, глазами с недоумением. Они стояли друг против друга в гостиной дома, принадлежащего прежде какому-то зажиточному сирийцу, а ныне занятого амиром под свои апартаменты, оба высокие, широкоплечие. Только Аль – Мубаси старше. Пожалуй, годится Исламу в отцы (упаси, аллах, конечно, от такого папаши!). Гарипов догадался, что сморозил какую-то глупость, но все же решил пояснить свою мысль:
– Биржевого брокера, чтобы он торговал в ваших интересах.
Мубас продолжал глядеть на Ислама, губы его стали кривиться в улыбке, и он расхохотался.
– Ой, Ислам! Ты меня развеселил! Как говорят русские, слышал звон, да не знаешь, где он.
Военное образование Аль – Мубаси получал еще в СССР, поэтому неплохо говорил по-русски. Среди его бойцов попадались русскоговорящие – из бывших советских республик, с Кавказа…
– То, что я называю «биржей», – не такое место, куда можно вместо себя послать другого. Знаешь, что продаем мы на этой «бирже»? Я тебе скажу. Сирийскую революцию, ха – ха! «Биржа» – это такой небольшой, неприметный турецкий отель, похожий на многие, только без вывески, который облюбовало сообщество спецслужб Америки и коалиции. Это шпионский клуб, мой друг! Я сам не знаю точно, где он находится, этот отель, – Салех доверительно понизил голос. – На границе меня встречают и везут до места в закрытом автобусе. Все мы, приезжающие туда за деньгами на революцию, сидим за общим столом так, будто выступаем здесь, в Сирии, единым фронтом. Но, все знают, что думать так, это значит выдавать желаемое за действительное. Да и «покупатели» на «бирже» согласны друг с другом не во всем, – это если мягко сказать, – он усмехнулся. – Поэтому у каждого «покупателя» имеются свои «продавцы», с которыми заключаются, скажем так, «внебиржевые» сделки. – Он помолчал, затем продолжил.
– Я сейчас как раз одной такой «внебиржевой сделкой» занимаюсь. И, знаешь, если все сложится, то тебе в этой операции будет работа. За нее заплатят хорошие деньги наши друзья!
Гарипов знал, что под «нашими друзьями» Мубас разумеет американцев. У него имелись подозрения, что с «друзьями» Аль – Мубаси свел знакомство еще до «Бури в пустыне» и вынужденного бегства из страны, но о подобных догадках лучше было помалкивать…
Аль – Мубаси вернулся через несколько дней.
– Салам! Ты уже совершил предвечерний намаз? – спросил он Ислама, едва увидев. Ислам машинально посмотрел на тень от каменной тумбы.
– Да, амир. Салам аллейкум! – не моргнув глазом ответил. – С возвращением.
Родители Ислама, люди интеллигентные, отец – врач самарской больницы, мать – преподаватель математики в школе, старались и ему, и младшему брату Рашиду, с детства привить духовность хорошими книгами, классической музыкой, театром, не настаивая на соблюдении до фанатизма религиозных постов и молитв. Сейчас же Ислам знал о себе, что он столько раз уже преступил каноны нравственности и благочестия, что упираться в формальную сторону дела бессмысленно. О брате вообще
