не знаю, как выгляжу. Может взглянув на себя, узнаю нечто большее?
Взглядом отыскал большое зеркало, висевшее на противоположной стене. В нем отражались звезды. Непривычно, что в доме на окнах нет штор.
Чтобы лучше себя рассмотреть, я зажег свечу и решительно приблизился к зеркалу.
Вот значит, как я теперь выгляжу… Белые, слегка вьющиеся ниже плеч волосы, нахмуренный лоб, суровый, можно даже сказать сердитый, взгляд карих глаз. Широкий, но явно ломанный в переносице нос, полноватые губы, мощный подбородок. Не скажу, что красавец, но с такой внешностью жить можно. Уж если не бояться, то уважать будут точно. Порадовало, что торс довольно мускулистый. Я даже поднял свободную от свечи руку и напряг мышцы. Результат понравился. В своей прежней жизни такими формами я похвалиться не мог. Само тело было точно после хорошего загара, а вот лицо чересчур бледным, наверно переволновался…
Неожиданно приглушенный шум отвлек меня от разглядывания своего зеркального двойника. Я резко глянул вглубь комнаты. Черная тень скользнула по стене и быстро исчезла.
«Айкар» − со скоростью молнии пронеслась в голове мысль. Пришло понимание, что девочка вообще не спит по ночам и даже дружит с мальчиком оборотнем из соседнего дома. Не запрещено, конечно, но для родительских чувств – неприятно. Хотя, чего это я? Какие родительские чувства? Уж точно не мои. Кайлота! Но его родительские чувства давно превратились в эгоизм. Кажется, незадолго до моего внедрения в это тело он собирался по−взрослому поговорить с этим мальчишкой и разрушить их отношения. Он ненавидел дочь за то, что считал ее воплощением его слабости, а именно случившейся неспособности защитить ее от Человеческого мира, и любил за то, что она часть его рода – его кровь и плоть. Его желание защитить ее приобрело форму лишения свободы, уродуя души, как отца, так и дочери. Неоднозначная складывалась ситуация.
Решил не возвращаться к чужой женщине. Хотелось просто улечься на диван и уснуть. Но увы с подобной мебелью люди − волки были незнакомы. Имелись только широкие кресла. Вздохнув огорченно, я сел в одно из них и закрыл глаза. Как же я влип в эту историю – историю чужой семьи? Как смог стать ее главным героем?
Разбудили меня голоса.
Я резко открыл глаза, не сразу сообразив, где нахожусь. Жена спускалась по лестнице о чем−то вполголоса разговаривая с отцом. Увидев меня оба замолчали. Женщина опустила глаза в пол, свернув на кухню. Дед, постояв в нерешительности, вышел во двор.
Кайлота в этой семье не любили – это однозначно. Страхом были пронизаны стены дома.
Я продолжал сидеть, вслушиваясь в неприятные ощущения, от которых дыбом вставали волоски на руках.
Спустя некоторое время свои комнаты покинули сыновья: старший пятнадцати лет – Дахир, и шестилетний – Тайред. Поздоровавшись со мной, братья убежали на улицу помочь деду собрать овощей для предстоящего завтрака. Из кухни тем временем доносились ароматы готовящейся пищи.
Я
