будешь Лютиной, раз она тебя заказала. Третью массажистку за год меняет! Иди на второй этаж.
– Это медицинский отдел? – спросила Валя.
– Самый что ни на есть медицинский! – засмеялся он. – Нас КГБ лучше всех лечит!
– Зачем мне КГБ? – занервничала Валя.
– А куда тебя девать? Лютина на пару с Игоревной устроили себе кабинет массажа, сами пусть и отвечают, когда придёт народный контроль. А моё дело сторона!
В кабинете с табличкой «Лютина» за огромным столом, заваленным бумагами, курила и говорила по телефону та самая дама, что приходила на массаж. Она махнула Вале рукой, мол, садись. И Валя подумала, какой же величины стол у министра, если здесь он в половину кабинета?
Лютина положила трубку и, копаясь в бумагах, приказала:
– Приходить будешь к десяти. Получишь список тех, кто в обязательном порядке массируется, и второго эшелона, если свободное время. После рабочего дня можешь принимать их за деньги, закрою на это глаза. Постоянный пропуск выдадут завтра!
После истории с Николаем Валя панически боялась людей из КГБ, но каждый новый массируемый сотрудник министерства весь сеанс сплетничал об остальных сотрудниках, и быстро выстроилась полная картина. Кабинет незаконно организовали для себя начальница Первого отдела Лютина и секретарша министра Анна Игоревна, выше которых только сам Виктор Мироныч.
Лютина и Игоревна потихоньку управляли министерством, умно конкурируя между собой. Лютину звали за глаза «Лютая» и уверяли, что она только с виду злобная, а в целом нормальная тётка. У неё пьющая дочь и сорокалетний любовник-таксист.
А нелепую страшную секретаршу Игоревну «папа» взял, чтоб не подумали, что у него с секретаршей шуры-муры. Игоревна прикидывается дурой, но вынюхивает своим мясистым носом и видит своими маленькими свиными глазками всё, что делается в министерстве.
Министерство показалось Вале очень странным местом, она так и не поняла, чем все эти люди заняты. Утром они опаздывали, потом пили чай в ожидании обеда, обедали в своей прекрасной столовке, снова пили чай и обсуждали, как сбежать пораньше.
Да ещё постоянно что-то отмечали за госсчёт. То новое назначение, то уход на пенсию, то удачно завершённый бухгалтерский отчёт, то важные переговоры. В зале для приёмов или в большом кабинете накрывались столы. Дамы, забывая табель о рангах, воодушевлённо раскладывали закуски, а кавалеры откупоривали бутылки.
Вале нелегко давались эти сборища, но мысль о кооперативной квартире вынуждала терпеть. Финалом застолий становились всеобщие выяснения отношений и просьбы дать ключ от её кабинета. Других спальных мест в кабинетах не было, а половая жизнь в учреждении проходила бурно и многоукладно.
Когда просили ключи, Вале вспоминался Васин телефонный текст про то, что медицинская кушетка не сломается, и казалось, вся страна занимается любовью именно в медкабинетах. Чтоб отказывать в ключах, Валя пораньше сдавала их охране, как их доставали оттуда, её уже не касалось. Но утром перед началом работы брезгливо протирала всё в кабинете.
В
