что это правда! – молодой наследник, не в силах сдерживать себя, рывком повернулся, взирая на родителя в упор, – Потому что я пятнадцать лет лгал всем, потому что я дружу с Анхелем, а теперь Чеслав… – он не сумел договорить, неожиданно сбиваясь на тяжелый стон и, согнувшись пополам, обхватил руками разрывающуюся от боли голову.
Проклятый оборотень, судя по всему, внимательно следил за поведением «союзника», контролируя его и не позволяя болтать лишнего.
Его отец, граф де Нормонд, видя, что с сыном творится что-то неладное, взволнованно сжал его плечи.
– Анри… – он чуть качнул головой, торопливо прикидывая различные варианты поведения и, наконец, останавливаясь на одном, – Поднимайся. Вернемся в Нормонд, и поговорим там. Пока что я ничего не понимаю.
Юноша упрямо мотнул головой – возвращаться в замок ему не хотелось.
– Мне… мне нельзя… – простонал он, с трудом превозмогая дикую боль, едва ли не теряя сознание от нее. Отец его, будучи человеком решительным и прекрасно знающим характер первенца, нахмурился, поднимаясь с корточек и, подхватив сына подмышки, уверенно поставил на ноги и его.
– Пока я хозяин этого замка, тебе никто не посмеет мешать находиться в нем, – твердо произнес он и, стиснув плечи парня, немного толкнул его к входным дверям, – Пошли!
…В Нормонде возвращение его хозяина, сжимающего плечи держащегося за голову сына, произвело настоящий фурор. Мать последнего, сидящая в числе прочих за большим столом гостиной, внимательно и мрачно слушающая сообщаемые Альбертом и Винсентом, собравшими военный совет, известия, завидев парня, взволнованно вскочила на ноги, бросаясь к нему. Сейчас, в эти секунды, она совершенно не думала о том, что он натворил, не задумывалась о его вине, сейчас она просто видела, как ему плохо и безмерно волновалась за него.
– Что с ним? – Винс, глядя, как родители Анри усаживают его на первый попавшийся стул, чуть сдвинул брови.
Граф де Нормонд резко выпрямился, устремляя на него внимательный и где-то строгий взгляд.
– А об этом я хочу спросить у вас, друг мой, у вас всех, – говорил он спокойно, но в голосе его отчетливо прослеживались металлические нотки, – Почему я возвращаюсь домой и застаю своего сына сидящим перед замком на снегу в совершенном отчаянии? Почему он называет себя предателем и говорит, что не может вернуться в замок? Почему, в конце концов, он упоминает Чеслава и Анхеля, причем они здесь снова?!
– Сядь, Эрик, – Альберт, приходящийся хозяину замка дядей, глубоко вздохнул, приглашающе указывая на большое глубокое кресло во главе стола, – Сядь и выслушай… Твой сын пришел сегодня к Венсену с поразительными новостями о том, что Чеслав восстанавливает силы. На закономерный же вопрос, откуда он узнал это, он признался, что уже пятнадцать лет как общается с Анхелем Мактиере…
– Невозможно! – Эрик, прервав дядю, хлопнул ладонью по столу. В сознании его сына этот хлопок отдался далеким взрывом, и молодой человек зажал уши.
