во дворе, а потом устраиваем импровизированные концерты на площади перед драмтеатром. Это происходит каждое воскресенье примерно в одно и то же время, как правило, летом и когда начинают ронять первую листву старые липы. Все уже к этому привыкли. Перед нами собирается небольшая толпа со всей округи.
Перед началом концерта, чтобы скоротать время, мы бродим по нашей улице под сенью лип. Время от времени мимо проносятся с нарастающим и убывающим воем, подобно горящим штурмовикам, троллейбусы, шуршат шинами длинные гармошки-экспрессы с последними пассажирами. Потом стихают и эти звуки. Ночь наступает. Сеют во тьму сказочный свет фонари. Мы останавливаемся у тёмных витрин магазинов и «фотографируемся» в их огромных зеркалах.
Затем перемещаемся к освещённому фасаду драмтеатра и начинаем представление.
А поём мы:
«Yesterday, / All my troubles seemed so far away / Now it looks as though they’re here to stay / Oh, I believe in yesterday…»
А потом мастерски сделанную на три голоса:
«Александрына! Цапер прыйшла зіма… / Александрына! Шукаю я – няма! / Александрына! І з песняй ты цвіла… / Александрына! Якою ты была!»
И не менее отточенную, с обертонами:
«После дождя деревья распускаются, / После дождя люди улыбаются, / После дождя влюблённые встречаются, / Синеют небеса. / После дождя…»
И когда сверху летит из окна: «Хорошо поёте, ребята, но уже поздно, на работу рано вставать. Давайте-ка закругляйтесь», мы кричим: «Спокойной ночи!»
И расходимся по домам.
Улица засыпает.
Ей снимся мы».
И вот я опять на ней. Ещё живы мои родители. После встречи я их навещу. Они уже всё знают, хотя мы им ничего не говорили, чтобы не расстраивать. Сами увидели по телевизору и сами позвонили. Алёшку они любили не меньше нас. Мама сказала: «Надеюсь, ты этого так не оставишь, сынок». А отец: «Я тут кое с кем переговорил. Заглянешь – доложу».
Я подошёл к афише. Стержневой репертуар не изменился: Шекспир, Мольер, Толстой, Достоевский, Гоголь, Островский, Тургенев, Чехов, Горький, Булгаков, Куприн… Не знаю, изменился ли зритель, но думаю, не очень. А вот театральным деятелям, как, впрочем, и всем остальным представителям творческой интеллигенции, несладко. Да что там, в прямом смысле поставили на колени, а писателей даже лишили пенсионного стажа, приравняв к обществу любителей пива. Не нужны нынешним господарям «инженеры человеческих душ». Им нужны нано-и биотехнологии. Да спорт. Да потехи. На экранах телевизоров одни только певуны да скоморохи. Страх ведь как весело теперь на Руси! Хлебом не корми – дай посмеяться! Над собой! Больше у нас смеяться не над чем! Во всём белом свете, оказывается, таких, как у нас, упырей не сыскать! Как с фонвизинских и гоголевских времён взялись хохотать, так до сих пор, для здоровья, разумеется, и надрываем животики.
– Давно ждёте? – послышалось из-за спины. Не оборачиваясь, ответил:
– Всю жизнь.
– В
