было забавно наблюдать, как отечественные следователи подражают Шерлоку. Он внутри рассмеялся, ведь история, которая прозвучит, будет такой дурацкой.
– Лейтенант Белозерский, Вы не поверите, но это засосы, – брюнет неловко потёр щетину на подбородке.
– Что на каждом пальце? – полицейский недоверчиво прищурился. «Фетишисты чертовы». – Вы серьезно? Ранки совсем не похожи на подобные «следы любви». Свежие, множественные красные мелкие точки на фалангах, будто исколотые иголками.
– Это кошачьи засосы, – не мог не улыбаться подозреваемый, оголяя ряд ровных некрупных зубов с выразительными клыками, хотя ситуация была совсем неподходящая для веселых историй.
– Михаил, Вы шутите? Так вот, наша беседа записывается на во-о-он ту камеру, как я Вас и предупредил в самом начале. Всё будет запротоколировано, поэтому, пожалуйста, говорите только по делу.
– О, прошу извинить, если я повел себя неподобающе. Просто это действительно очень занятно. У неё был такой огромный пушистый рыжий кот с зелеными глазами. Почему я сказал «был»? Он и сейчас есть и жутко скучает по хозяйке. Его забрали от мамки-кошки слишком рано. Не насосался, бедняга. Так с этой травмой теперь и живет всю свою оставшуюся кошачью жизнь. Ему уже, наверное… – Михаил прищурился, считая в уме, – десять лет. Стоило ей устроиться на диван или прилечь на кровать, этот несчастный тут же начинал сосать пальцы, утробно урча и кайфуя, периодически грыз и покусывал. А она, добрая душа, терпела. Вычитала где-то, что это у котов от стресса, и нельзя им запрещать. По мне так полная чушь. Но стоило его отогнать, так выть начинал, что соседи прибегали жаловаться. И ведь, зараза, не оставит в покое, пока не проделает эту процедуру с каждым пальцем. Только большие пальцы были ему не по вкусу – неудобные, видимо. А протянет руку, чтобы погладить этого озабоченного, котяра тут же с гордым видом спрыгивал и уходил подальше, демонстративно усаживаясь к ней спиной.
Михаил грустно улыбнулся. Но сотрудника полиции трудно было провести эмоциональным спектаклем. Он не раз видел, как совершившие убийство на почве ревности мужчины рыдали на могилах своих женщин, как матери бились, словно рыба об лёд, и готовы были покончить с собой после того, как убили младенца по неосторожности. Но перед законом они были преступниками. Эмоции ничего не значат, важны поступки.
– А мозоли? Тоже кот виноват? – с нескрываемым недоверием Белозерский продолжил допрос.
– А вот это мне незнакомо, – коротко стриженный брюнет закусил губу, бессознательно выписывая фигуры под столом ботинками песочного цвета. – Не обратил внимания тогда от волнения. Сам не знаю, если честно. Работа у неё ведь не физическая. Да Вы и сами, наверное, уже выяснили, чем она занималась.
1860 год
– Ох, надеюсь, Харрис ещё не спустил собак. Ну где же ты, Томас? Поторопись, – причитала Кэролайн, меряя нервными шагами комнату, в полной готовности, пока я чуть ли не умирала от удушья (спасибо её тяжёлым духам).
Злые собаки не входили в мой план побега. Может, я все-таки слишком преждевременно
