он взорвался неистовством, извиваясь и нанося удары во всех направлениях, используя доспехи в качестве оружия. При этом беспрестанно двигался, не давая в себя попасть. Металлические пластины на ноге вспороли кому-то бедро. И тут в помещение с воем ворвались еще люди, стало не развернуться. Субэдэй отчаянно боролся, но уже понимал, что проиграл, – и что проиграл Угэдэй. Ханом станет Чагатай. Багатур сглатывал собственную кровь, горечью и соленостью не уступающую его гневу.
За заграждением плечом к плечу стояли Угэдэй с Тулуем. Сорхахтани держала лук, но пока был жив и сражался Субэдэй, стрелять не осмеливалась. Когда тот упал, она одну за другой послала две стрелы, пролетевшие между мужем и его братом. Для полного натяжения тетивы женщине не хватило сил, но тем не менее одна из стрел угодила в цель, а вторая отрикошетила в потолок. Пока она дрожащими пальцами накладывала третью стрелу, Угэдэй вышел вперед и вознес отцов меч. Впереди заграждения царила ужасающая неразбериха мелькающих рук, клинков, окровавленных лиц. Поначалу было даже непонятно, что происходит. Сорхахтани, несмотря на взвинченность, вздрогнула, когда во внешний покой с криком ворвались еще какие-то люди. Штурмующие, что уже вступили в схватку с Угэдэем и Тулуем, обернулись на рев, и их как будто отдернуло назад. Сорхахтани увидела, как из горла обращенной к ней оскаленной физиономии с узкими кошачьими зрачками высунулось острие меча, словно выросший вдруг длинный кровавый язык. Человек дернулся и упал, а в помещении неожиданно сделалось просторно.
Угэдэй с Тулуем переводили дух, будто загнанные псы. Во внешнем покое со штурмующим сбродом быстрыми точными ударами расправлялись воины в доспехах. Дело здесь шло к концу.
Посреди покоя стоял Джэбэ. В запале схватки он поначалу даже не обращал внимания на уцелевших, в том числе и на Угэдэя. Первым делом, завидев на полу Субэдэя, он участливо присел, помогая славному багатуру, израненному, но живому, подняться хотя бы на колени. Тот повел головой из стороны в сторону – мол, сам справлюсь.
Тогда Джэбэ, встав, взмахом сабли приветствовал Угэдэя.
– Рад видеть вас целым и невредимым, повелитель! – с улыбкой сказал он.
– Как ты здесь очутился? – спросил сквозь одышку Угэдэй, кровь которого все еще кипела гремучей смесью ярости и страха.
– Ваши дядья, повелитель, отправили меня сюда с сорока кешиктенами. Дело на поверку вышло хлопотное: много голов пришлось смахнуть, прежде чем сюда к вам удалось пробраться.
Тулуй восторженно хлопнул по спине своего брата, после чего повернулся и в порыве нежности обнял Сорхахтани. Хубилай с Менгу на радостях завозились медвежатами, пока голова Хубилая не оказалась зажата под мышкой у более верткого Менгу.
– Субэдэй! – окликнул военачальника Угэдэй. – Багатур!
Осоловелые глаза Субэдэя постепенно прояснялись. Один из воинов протянул руку, чтобы помочь ему подняться, но тот сердито ее отбил, все еще потрясенный тем, как близок он был к смерти
