пытался себя убедить в обратном, она не просто там какая-то залётная бабочка, иначе бы ты её уже давно отпустил на все четыре стороны. Она нужна тебе, и ты ей тоже! Самый уязвимый здесь человек – это она, потому что её никто, кроме тебя не сможет защитить. Не забывай об этом, когда начнёшь снова срываться на ней…
– Для начала я ещё проверю действительно ли она не имеет никаких отношений с этой сучкой, а там уже и буду решать, кого миловать, а кого…
– Разве ты её ещё не проверял с помощью Руслана?
– После того, как сегодня выяснил, что в моём доме живёт до хрена крыс? – я жёстко качнул головой, не желая даже думать о таком. О том, что сделаю, если узнаю о Юлькиной связи с Вероникой.
Уж как-то всё это неспроста. Появление в моей жизни Русиновой, моя на неё неадекватная реакция, а теперь ещё и явление её оригинального прототипа народу.
– Боюсь, теперь мне придётся перепроверить каждого, включая Скабеева. И много кого ещё. Вот уж воистину… Бояться нужно тех, кого любишь и кому доверяешь, потому что сделать по-настоящему больно могут только они. Странно, что ты так самозабвенно печёшься за Юльку. И не твои ли это слова? – не доверять ничему более, чем следует, ведь и у белоснежной розы чёрная тень.
– Как бы там ни было, но я всё-таки тебя постарше и имею куда больше опыта по определению характеров незнакомых мне людей. Это девочка была жертвой от начала и вплоть до сего дня. А вот твоя Никочка… – Айла сдержанно прищёлкнула языком и тоже качнула головой. – Я всегда говорила, что она с душком. Вначале твоему брату, а потом и тебе, когда у тебя снесло на неё крышу. Предупреждала с самого начала, что она принесёт между вами раздор и доведёт однажды до трагедии. Но разве меня кто-нибудь из вас тогда слушал?
– Здесь даже мне не о чем с тобой спорить. Мы были тогда слишком молоды и неопытны, наворотив немало такого, что теперь ничем не исправишь. Но сейчас… Я слишком много обжигался в прошлом, чтобы доверять с ходу своим чувствам или твоему опыту.
– Что бы ты сейчас не говорил и не чувствовал, за тобой всегда есть люди, на кого ты можешь положиться и кому довериться. А вот у Юли сейчас вообще нет никого. Подумай, каково ей переживать в одиночку этот жуткий кошмар. Если ты её сейчас оттолкнёшь и снова нанесёшь непоправимый удар, потом будет просто уже поздно. Неужели это так сложно, поговорить с ней и успокоить? Она же ещё, в сущности, глупое и уязвимое дитя. Можешь ничего ей не рассказывать, но отрываться на ней не смей. И оставлять её сейчас одну в таком состоянии – слишком жестоко. Не забывай. Не она перед тобой виновата, а ты перед ней. И ты ей нужен в эти минуты куда больше, чем она тебе. Можешь не доверять ей сейчас, но и причинять ей безосновательную боль у тебя тоже нет никаких моральных прав, как бы плохо тебе не было самому. Ты бы стал рычать на Эмина только из-за того, что объявилась его восставшая из мёртвых мать?
– Это совершенно разные вещи…
– Да, ты прав! Эмина миновали те ужасы, через которые ты
