с ней только идет тебе на пользу.
Ной с благодарностью посмотрел на друга.
– Однако она просто обязана переспать с тобой.
– Замолчи.
– Вот что я тебе скажу. Я уеду на уик-энд, и квартира останется в вашем полном распоряжении. – Роджер сел. – Блестящая мысль, не так ли?
– Спасибо. Если возникнет необходимость, я обязательно воспользуюсь твоим предложением.
– Может, мне самому поговорить с ней? – Роджер наморщил лоб. – На правах лучшего друга, обеспокоенного твоим психическим состоянием. «Милая девушка, вы, возможно, об этом не догадываетесь, но Ной на пределе. Он готов выпрыгнуть из окна». Дай мне десятицентовик, я позвоню ей прямо сейчас.
– С этим я разберусь сам, – без должной уверенности ответил Ной.
– Как насчет ближайшего воскресенья? – напирал Роджер. – Прекрасный месяц июнь, полная луна, и так далее, и так далее…
– Это воскресенье исключается, – покачал головой Ной. – Мы идем на свадьбу.
– Кто женится? – полюбопытствовал Роджер. – Вы?
Ной деланно рассмеялся.
– Ее бруклинская подруга выходит замуж.
– Нью-йоркская подземка должна предоставить вам оптовую скидку. – Роджер вновь улегся на пол. – Я высказался. Пора и отдохнуть.
Какое-то время он молчал. Ной продолжал печатать.
– Один месяц, – опять подал голос Роджер. – А потом кушетка психоаналитика. Попомни мои слова.
Ной рассмеялся и встал:
– Ты меня убедил. Пойдем угощу тебя пивом.
Роджер живо вскочил.
– О мой дорогой друг! Девственник Ной!
Рассмеявшись, они вышли в теплый летний вечер и направились к захудалому салуну на Колумбус-авеню, в котором довольно часто бывали.
Свадьбу играли в большом доме во Флэтбуше. От тенистой улицы дом отделяла небольшая лужайка, а сзади к нему примыкал сад. Очаровательная невеста радовала глаз, священник деловито обвенчал молодых, и по завершении церемонии гостям подали шампанское.
Стоял теплый летний день, ярко светило солнце, улыбки гостей были нежными и чувственными, как это обычно бывает на свадьбах. Молодые парочки уединялись, чтобы поговорить о чем-то своем.
Хоуп надела новое желтое платье. В последнюю неделю она часто бывала на солнце и успела загореть. Ной с гордостью, но и с некоторым беспокойством наблюдал, как она общается с гостями. Ему нравились и ее новая прическа, и мягкий, золотистый отлив ткани ее платья. Ной стоял чуть в стороне, маленькими глотками пил шампанское, иной раз перебрасывался несколькими словами с теми из гостей, которые подходили к нему, но видел он только Хоуп, ее волосы, ее губы, ее ноги.
Ной поцеловал новобрачную, окунувшись в круговорот белого атласа, кружев, вкуса помады, аромата духов и флердоранжа. Но смотрел он не в яркие, сверкающие глаза невесты, не на ее приоткрытые губки, а на наблюдавшую
