нашего дома, я уже успела составить список оптимальных фраз для Нолана. Вроде «Я слишком остро среагировала», и «Мне не следовало уходить», и «Ты был прав». Списки помогают мне не сболтнуть лишнего перед Ноланом и не ухудшить и без того паршивую ситуацию.
Глубокий вдох. Выходим из машины.
«Слоновая кость» – красивая мрачная махина. Довлеющее десятиэтажное здание, украшенное резьбой по камню в стиле ар-деко. Я легко могла представить, как по ночам из лобби такого дома выбегают флэпперы[3] с ярко накрашенными губами и устремляются на поиски джина и веселых приключений.
Нолан помешан на двадцатых. Он обожает музыку, искусство и декаданс той эпохи. И конечно же, архитектуру. Все дома, в которых мы когда-либо жили, – наглядное тому подтверждение. Как-то раз он с грустью признался, что мечтал бы оказаться в 1920-х и увидеть зарю кинематографа – чтобы создавать кино с самого начала. Помню, меня очень удивили его слова. Нолан нечасто делится своими несбыточными мечтами.
– Ты забыла сумочку.
Ларри стоит рядом и протягивает мне сумку с таким видом, будто мы незнакомцы в поезде. Он выполнил поручение Нолана, поэтому мысленно он уже где-то в другом месте. Со стороны и не скажешь, что он знает меня с пеленок. Они с Ноланом вместе учились в колледже – еще до того, как Ларри промахнулся с крупными инвестициями и обанкротился. Возможно, раньше – до того, как ему пришлось обратиться к Нолану за работой, – Ларри был другим, но я все равно не могу представить их друзьями. По мне Ларри настоящий Ренфилд[4].
Я беру сумку и уже собираюсь зайти в дом, но тут замечаю, что Ларри идет за мной.
– Куда ты собрался? – спрашиваю я.
– Посмотреть, как там Нолан. Он не взял трубку, когда я звонил.
– Ларри, он в порядке.
Мы оба знаем, что это не так. Если бы все было хорошо, Нолан не стал бы присылать сообщение, а просто позвонил бы Ларри.
«На кой черт мне тратить десять минут на идиотскую переписку, если можно обойтись двадцатисекундным телефонным звонком?»
Да. Все очень, очень плохо.
Окна нашей квартиры на самом верхнем этаже «Слоновой кости» горят ярче всех. Нолан ждет меня, и я не хочу выяснять с ним отношения при посторонних. Но Ларри застыл в нерешительности и все никак не уйдет.
– Послушай, – говорю я. – Уже поздно, и нам еще нужно доделать кое-какие дела перед поездкой.
После нескольких секунд напряженного молчания Ларри наконец кивает:
– Если я могу чем-то…
– О'кей! – бросаю я через плечо, уже заходя в дом.
Как только я захожу внутрь, шум улицы затихает, и я слышу лишь скрип своей обуви на отполированном полу лобби. Я прохожу мимо стойки консьержа и заранее готовлюсь наградить Мэтти ослепительной улыбкой, хотя он давно перестал улыбаться мне в ответ. Однажды он решил придержать для меня дверь, и его рука совершенно случайно легла на мое плечо и задержалась там слишком
Эмансипированные девушки, олицетворявшие поколение «ревущих двадцатых».
Персонаж из романа Брэма Стокера «Дракула»: пожилой пациент психиатрической лечебницы, который поклонялся Дракуле и питался мухами и пауками.
