чистой вода, – с трудом складывая слова, сказала по-русски Линг.
– Красивый нэйм! Тебэ идёт. Ты нас не эфрэйд. Мы мирный пипл.
Пан Линг вспомнила свои недавние поиски в интернете. Когда-то она услышала забавную фразу: «Ташкент – город хлебный». И ей вдруг захотелось узнать, откуда выражение появилось. В итоге виртуальный поисковик навёл её на фильм, который оставил незабываемые впечатления. Это была старая кинолента о военном времени, когда тысячи беженцев со всего Советского Союза приехали в Ташкент и жители приютили их. «Мы тоже беженцы со всей планеты. Ташкент нас приютил, дал нам крышу и хлеб. Найдётся ли на Весте свой Ташкент, когда придётся уезжать?..»
Глава 12
Панацея
Руже был доволен. Всегда приятно, когда твой труд приносит кому-то пользу. Сегодня, всего месяц спустя после звонка президента, он мог смело сказать, что Танина мать, скорее всего, будет спасена. Вот они, дрожащие под пронзающими лучами микроскопа стволовые клетки. Испуганно жмутся друг к другу на предметном стекле. Руже чувствовал себя магом, по мановению волшебной палочки которого происходят чудеса. «Она будет жить! – мысленно воскликнул учёный, но тут же понял, что переборщил. – Надеюсь, я смог вам помочь. Не надо благодарностей», – проговорил про себя Себастьян, готовясь к встрече с Таней. Вчера та прилетела вместе со своей матерью к нему в Ванкувер для финальной терапии. Руже был уверен в успехе. Ему удалось размножить стволовые клетки и, главное, заставить их дифференцироваться в нужном направлении. Должно хватить для излечения. Лаборатория была расположена при женском госпитале на Оук-стрит, поэтому вопросов, где лечить больную, не возникало.
Себастьян был азартным оптимистом, в былые времена постоянно, но безуспешно участвовавшим во всякого рода лотереях. Он твёрдо верил в свою звезду, знал, что когда-нибудь ему должно обязательно повезти. И вот этот миг настал. Ему чудились вспышки фотокамер, толпы назойливых репортёров, виделся огромный зал, заполненный людьми во фраках. Среди них он сам, взволнованный, растроганный вниманием, полный благодарности, торжествующий по поводу получения Нобелевской премии.
Руже с усмешкой отогнал видение. Всё это в прошлом… Его мечте не суждено сбыться. Некому выдавать премии, некому оценить то, что им было изобретено. Он разместит небольшую статью в интернете, и она осядет где-то на далёких серверах мёртвым и никому не нужным грузом. Затем и вовсе канет в небытие, как и всё живое на Земле…
От грустных мыслей его оторвал звонок. Это была Татьяна. Она уже успела оформить маму в больницу, и теперь врачи ждали только его приезда. Взяв из инкубатора несколько пробирок, Руже направился в клинику. Идти было недалеко, всего-то несколько сотен метров из одного здания в другое через внутренний парк. Подойдя к дороге, он по привычке глянул по сторонам и поймал себя на мысли, как прочно сидят в его сознании условные рефлексы: «Автомобили, почитай, второй год не ездят, а всё оглядываешься…»
Он вспомнил, как когда-то, лет двадцать назад, молодым студентом пришёл сюда с университетской скамьи – вихрастый, задорный, полный мечтаний и надежд,
