на растревоженный муравейник. Толпа жаждала веселья и хотела видеть потакание своему желанию со стороны элиты. Избранные, в свою очередь, хотели веселиться и видеть, что народ доволен своими лидерами. Желания совпадали, и гармония с каждой минутой и рюмкой становилась все более яркой и выразительной.
С различных поднебесных ярусов людям то и дело махали руками Воины и вельможи. Придворные дамы периодически подходили к перилам балконов и бросали в бурлящую толпу цветы, правда, делали они это с приличной высоты, этажа с седьмого, и кому адресовались подарки, было неясно. С традиционно развеселого уровня номер восемь, где бесперебойно звучали музыка и смех, на землю снисходило не только благословение, но и периодически спускались разряженные в шелка актрисы фривольного жанра. Такая жертвенность придворных гетер вызывала у обывателей бурю восторга. Впрочем, дворцовые феи никому особых услуг не оказывали, ограничиваясь раздачей воздушных поцелуев. Покружив в золоченых креслах-магнитопланах над головами возбужденных простолюдинов, они вновь взмывали на свой недосягаемый уровень, и снующим по площади горожанам оставалось лишь завистливо вздыхать. Они замирали в неудобных позах с запрокинутыми головами и пожирали глазами такой заманчивый и аппетитный срез дворцового «пирога». Три нижних уровня, – вот все, что было доступно взглядам любопытных зрителей. Отстойник гигантского Дворца, этажи, вроде бы открытые постороннему глазу, но вместе с тем – спрятанные за объемными лазерограммами рекламы, идущими на балконах виртуальными представлениями и непристойными шоу. Уровни, сочащиеся весельем и источающие терпкий аромат утонченного разврата...
Снайп вполне мог войти в приемный модуль и подняться на восьмой этаж, пользуясь статусом оруженосца – званием, ради получения которого многие рядовые титаны могли бы продать душу дьяволу, – но его останавливала глупая и уже давно бесполезная верность Кукле.
С тех пор как супружеская пара устроилась на службу к нынешнему хозяину, минуло больше тринадцати лет, и за эти годы жена ни разу не подпустила законного супруга к себе ближе чем на полметра. Поначалу Снайп просто бесился от ревности и уязвленного самолюбия, затем пытался наладить взаимоотношения, принося Кукле подарки и оказывая особые знаки внимания, но закончилось все, как и должно было закончиться. У Куклы родился сын, в зачатии которого Снайп не принимал ни малейшего участия. Это окончательно выбило обманутого мужа из колеи, и он поплыл по течению, продолжая верой и правдой служить тому, кто разрушил всю его жизнь. В душе оруженосца не было ненависти, была лишь обида. Хозяин относился к нему хорошо, но ни разу даже намеком не показал, что сожалеет о содеянном. Или что хотел бы – конечно, будь он простым смертным – извиниться за то, что разрушил семью и похоронил светлое будущее самого верного на свете слуги. Впрочем, Снайп вовсе не был уверен, что смог бы простить обидчика, а потому извинится Туркин или нет, роли не играло.
