истории (как системы различных форм общения, приводящих в исторической перспективе к социальным изменениям) и выступавших против разного рода исторических детерминизмов.
360
См.: Idem. Proudhon und die Gegenwart // Archiv far Rechts– und Wirtschaftsphilosophie. 1929. Bd. 21. S. 537–562; Гурвич Г. Д. Прудон и современность. С. 344–379. Первоначально был написан русский текст с примерно идентичным содержанием, из которого следует, что импульсом, побудившим Гурвича написать работу о Прудоне, стали статьи Б. П. Вышеславцева, где тот подверг критике социализм как принцип социального движения (см.: Вышеславцев Б. П. Парадоксы коммунизма // Путь. 1926. № 3. С. 110–119; Он же. Два пути социального развития // Путь. 1929. № 4. С. 127–138).
361
См.: Saint-Louis F. Georges Gurvitch et la société autogestionnaire. Р. 76–77. Хотя мы не можем согласиться с мнением этого автора о том, что по существу идеи Прудона были несовместимы с теориями Гурвича или Баландье, поскольку Прудон выстраивал концепцию общества вокруг идеи справедливости, тогда как указанные мыслители были сторонниками релятивизма – идеи постоянного изменения социальных ценностей и структур (Ibid. P. 82). Социальный релятивизм в данном смысле не противоречил идее существования абсолютных ценностей, что, в частности, Гурвич пытался продемонстрировать в работах по философии права (см. прежде всего: Gurvitch G. L’idée du droit social) и в небольшом эссе по этике (Гурвич Г. Д. Этика и религия).
362
Gurvitch G. Mon itinéraire intellectuel ou exclu de la horde… Р. 7. В частности, мыслитель указывает на значение социологии знания Л. Леви-Брюля, теории социальных тотальностей М. Мосса и концепцию социального времени М. Хальбвакса (Ibid.).
363
См. об этом: Papilloud C., Rol C. Rapport éditorial // Gurvitch G. Ecrits allemands. Vol. 3. P. 94 et suiv.
364
Для русского эмигранта в Европе это было огромным достижением. С некоторой завистью Максим Лазерсон замечает в письме от 23 марта 1936 г., что он «душевно рад профессуре Георгия Давидовича. Наконец-то хоть он из всех беженцев нашего круга прилично устроился и сможет хорошо жить от науки. Немногим это счастье теперь дано!» (письмо М. Я. Лазерсона П. Л. Леону от 23 марта 1936 г. // Фонд Г. Гурвича в Архивах Высшей школы социальных наук). Хотя, как ни парадоксально, через год Гурвич писал Б. В. Яковенко, что «с момента устройства в Страсбурге, [он] не вылеза[ет] из долгов» (письмо Г. Д. Гурвича Б. В. Яковенко от 22 августа 1937 г. // Коллекция Б. и Д. Яковенко). Позднее, в 1955 г., другой «удачливый эмигрант» Питирим Сорокин также поздравлял своего коллегу по Петроградскому университету с «тем исключительным достижением, которое означает для иностранца занятие кафедры Дюркгейма и должностей декана и президента французского социологического института» (письмо П. А. Сорокина Г. Д. Гурвичу от 1 марта 1955 г. // Pitirim Sorokin’s Papers. Saskatchewan University Library).
365
Gurvitch G. Essais de sociologie. Paris, 1938. Среди других работ Гурвича в связи с этим можно отметить написанную в 1939 г. статью о Люсьене Леви-Брюле в «Русских записках» (Гурвич Г. Д. Интеллектуальное наследие Л. Леви-Брюля // Русские записки. 1939. № 18). Середину 1930-х годов исследователи считают переходом Гурвича от правовой проблематики к проблематике социологической. Так, Ж. Дювиньо указывает
