отстоим. Вот такие настали времена. И если будет какая-то интересная информация, в любое время прошу ко мне и без всяких условностей.
Мой начальник управления был человеком циничным и откровенным карьеристом, но он был совершенно не склонен к показухе, не было в нем этой характерной для многих ему подобных черты. Я уже приоткрыл дверь его кабинета, как генерал задал вопрос:
– И всё-таки, чего она именно к вам прицепилась? Вы ей говорили, что не женаты?
Я закрыл дверь и ответил:
– Я на личные темы с ней не разговаривал. А вы говорили? Прошу прощения.
– Ну вот ещё!
Я и так не сомневался, ведь он нисколько не скрывал своего к ним полного пренебрежения.
– Не понятно, – задумчиво произнёс генерал.
– Думаю, что ей понравилось, как я разъясняю возможные точки зрения военных людей. Они ведь, на мой взгляд, пришли с какими мыслями? С мыслями, что здесь все военные воруют и зажрались просто. Я так понял, им такую установку дали. Сказали, что с каждым годом военные расходы становятся всё больше и больше, но ничего не улучшается. Они не понимают, какие накопились у армии хвосты за все годы. Но понимают, видимо, что и их потуги закончатся тем же, если не провести военную реформу. И тогда уже финансировать то, что останется, то, что нужно. Ну и воровство, конечно, куда же без него.
– Ошибаетесь. Они понимают, что долги у министерства гигантские. Как раз в этом вопросе у нас, у Генштаба, с ними полное взаимопонимание. В остальном я с вами, Юрий Геннадиевич, согласен.
– И совершенно точно они считали, что «военная специфика» – это искусственная вещь. Думают, если что-то работало в налоговой, то это не может не работать в другом госоргане.
– И тут вы близко подошли. И действительно смотрят на нас, как на ворьё. Видимо, у них такая установка. Где-то это очень даже обоснованно, наверняка все главные и центральные управления министерства, которые занимаются расходованием средств, в этом погрязли.
– Но не понимали сначала, что тот же Генштаб – это вовсе не про деньги. Когда начинают что-то делать, то наталкиваются на огромное противодействие со стороны офицеров и генералов главных и центральных управлений министерства. Естественно, по разным причинам. Отсюда все для них враги. Потом так вышло, что она начала работать со мной и видит совсем другой взгляд. Иной раз – за, иной раз – против. Но она понимает, что я объективен в своих субъективных взглядах. Понимает, что я и мои сослуживцы никакие государственные бюджеты не расходуем. Сейчас, видимо, дошло до них, что есть в военном ведомстве специфика, да ещё какая! Вот и тянется со мной что-то обсудить, услышать другую и честную точку зрения. А потом, у них уровень знаний какой? Вот я сам столкнулся. Для них словосочетания «министерство обороны» и «вооружённые силы» просто синонимы. Даже в этом элементарном вопросе у них позорное невежество. Ничего не знают и не понимают, кроме денег.
– Возможно, вы правы. Есть тут что-то рациональное. Но
