Грамматика порядка. Историческая социология понятий, которые меняют нашу реальность. Александр Бикбов
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Грамматика порядка. Историческая социология понятий, которые меняют нашу реальность - Александр Бикбов страница 39
Можно предположить, что подобный отказ от детализации социальных различий обязан растущей эмпирической неопределенности социальной структуры реформируемого общества. Более обоснованный взгляд, однако, будет заключаться в том, что к концу советского периода понятийное видение социальной структуры уже в высшей степени неопределенно под действием официальной доктрины однородности[234]. Верно, что «переход» размывает границы социопрофессиональных групп, введенные социологами и экономистами ранее. Но какое основание это размытие обнажает? Глобальная трехчастная шкала «рабочие – крестьянство – служащие (интеллигенция)» используется преимущественно доктринально, а не административно уже в позднесоветский период[235]. Классовые деления, в 1920-х годах уложенные в простую бинарную схему антагонистических сил, к 1970 г. переведены в общее разделение на город и деревню, ручной и умственный труд. По сути, в поворотной для политического режима точке доктрина социальной однородности раскрывается как социальная неопределенность. Она оформляет контекст ранних послесоветских дебатов о распределительной справедливости, где отсутствуют сколько-нибудь ясные деления на социальные группы. Это делает невозможной коррекцию сверхоптимистичных проектов ближайшего будущего для всего «народа»: они не вписаны в какой-либо реалистичный горизонт предвидения, который уже в момент «перехода» позволял бы проблематизировать отношения между потенциальными выигравшими и проигравшими.
В этом контексте проект социально неоформленного «среднего класса» звучит как одно из обещаний всеобщего благополучия на фоне резкого снижения общих доходов и политической поляризации. Из сказанного ранее можно понять, в какой мере попытки переизобретения новой социальной категории в послесоветской публичной речи поначалу подчиняются политической самоцензуре, а в какой отвечают libido sciendi – влечению к власти, реализованной в форме понятий и типологий. Центры академической экспертизы, основанные
231
См. тексты и дискуссии в указанных в предыдущей сноске сборниках.
232
Углубляясь в источники этого проблемного высказывания, нужно иметь в виду, что авторский состав указанных сборников начала 1990-х частично пересекается с группой авторов «Комплексной программы научно-технического прогресса в СССР на 1991–2010 годы» (М.: АН СССР, ГКНТ, 1986). Уже в этом тексте 1986 г. мы находим требование «утвердить принципы социальной справедливости» (с. 3), а также смысловые операции «обеспечения» и «распределения», объектом которых выступают не отдельные социальные группы, но «личность», «население», «работники», «люди».
233
См., напр.: Состояние и основные тенденции развития образа жизни советского общества / отв. ред. И. Т. Левыкин. М.: Институт социологии АН СССР, 1988; Общественное мнение в условиях перестройки: проблемы формирования и функционирования / отв. ред. В. Г. Бритвин. М.: Институт социологии АН СССР, 1990.
234
На том же настаивает ряд интерпретаторов 1990-х годов. См., напр.: «Говорить о социальной структуре советского общества вообще неправомерно. Советское общество имело не столько структуру, сколько некое социальное состояние» (
235
Наиболее заметное исключение составляет, вероятно, образовательный отбор, с сохраняющимися квотами на поступление в университеты для выходцев из рабочих и крестьянских семей. Этот опыт становится предметом тематических публикаций. См., напр.: